Вошедшие это знали.
Легкими шагами, чуть шурша длинными одеждами, они стали один за другим
подходить к больному. Соболезнующий старец в черной рясе, за которую зацепилась
сосновая стружка, долго стоял возле постели, а потом положил на пылающий лоб
больного свою невесомую, как засохший осенний лист, руку. Больной стал дышать
ровнее и простонал что-то невнятное, но выражающее удовлетворенность — как страждущий
ребенок, которого приласкал тот, кого он любит. Потом подходили другие: мужчины
и женщины, в княжеских и в бедных одеждах, а то и просто в белых рубахах, на
которых переливалась светящаяся кровь. Худая стремительная женщина в красной
кофте и зеленой юбке погладила больного по щеке, а другой щеки коснулась
маленькая старушка с сияющим радостью лицом, но плотно закрытыми глазами.
Очевидно, она была слепа. Потом к больному подошел очень высокий человек в
древнерусской кольчуге и шлеме, похожий сложением на политика Луковенко;
точнее, это Луковенко был похож на него, потому что воин, судя по всему, жил во
времена Святой Руси. Он взял безвольную руку больного и положил ее на свой меч,
прикрепленный к поясу. Через несколько секунд рука уже не висела как плеть, а
слегка сжалась на рукояти, словно почувствовав в себе какую-то силу. И еще один
из пришедших, тоже древнерусский воин, взял другую руку больного. За его плечом
неслышно встала женщина в княжеской одежде — она двинулась вслед воину, как
могла двинуться жена за любимым мужем. И тут же кто-то сказал то ли больному,
то ли девушке, видящей все это во сне: «Пора вставать!» И девушка открыла
глаза.
3
Я проснулась с таким
чувством, словно мне предстоит что-то сделать, как-то измениться. Наверное,
пришла пора заканчивать с тем подвешенным состоянием, которое длилось у меня ни
много ни мало восемь лет. И снилось мне что-то важное, хотя суть сна забылась —
я только помнила, что все ждали решения какого-то важного вопроса, и сама я
тоже за это переживала. Можно было бы еще заснуть ненадолго, чтобы узнать, чем
кончилось. Но кто-то — наверное, мама — сказал надо мной, что пора вставать.
Впрочем, это была не
мама, она сама еще спала крепким предрассветным сном. До звонка будильника
оставался целый час, но я не чувствовала себя недоспавшей. Наоборот, во мне
словно плескалась какая-то бодрость, собранность, как у человека, который
принял решение. Хватит уже висеть между небом и землей, пришло время ощутить
под ногами твердую почву.
Я решила начать свой
дворницкий труд пораньше, а потом пойти к Вальке, чтобы пустила меня на
часок-другой за компьютер, который ей привезли недавно от фирмы, доставили
прямо на дом. Наверное, для работы, хотя в Валькином характере скорее играть во
всякие там «стрелялки». А мне надо было зайти в интернет, посмотреть что-нибудь
по модельерской части. Училище, где готовят модельеров, или... нет, я еще не
достаточно воспрянула духом, чтобы подать заявку на очередной конкурс авторской
одежды, но уже приготовилась стряхнуть с себя зимнюю медвежью спячку.