Видимо, он слегка
остудил жар больного, потому что застывшие в нечеловеческом напряжении черты
чуть-чуть расслабились. Ползущие по стенам кадры остановились, кошмары в
ячейках замерли: все безумствующие, колдующие, убивающие друг друга вдруг
обернулись на летящие к ним хрупкие алмазные звезды да так и застыли, не в
силах продолжать. Но это длилось не более секунды. В следующий момент каждый из
них вернулся к своему делу, а лицо больного вновь отразило напряженный ужас. Но
все-таки секунду он отдохнул...
6
Проснувшись, я поняла,
что наступила зима, — за окном кружились первые снежинки. В этом году долго не
было снега. Некоторые газеты пугали, что мы теперь вообще его не дождемся —
дескать, глобальное потепление климата, понятие русской зимы должно отойти в
область прошлого. А он — вот он, милый, и русская зима вместе с ним.
— Мама! Смотри, снег
пошел!
— Чему ты радуешься,
дурочка, — улыбнулась мама со своей постели. — Теперь тебе работы не то что
раньше!
Но я все равно
радовалась, хотя мне действительно придется утром и вечером убирать снег.
Ничего страшного, зато теперь что-то в жизни непременно должно измениться к
лучшему. Это еще Илария Павловна объясняла нам, малышам, что в природе все
устроено так, чтобы приносить пользу человеку: когда мы привыкнем к лету,
наступает осень, потом зима и весна. И каждый раз человеческая психика словно
обновляется: и с первым снегом, и с первой травкой, и даже когда пышная листва
начинает желтеть, редеть и облетать. Так уж устроен человек, что ему нужна
вокруг перемена. И вдруг я поняла, как мне самой необходим этот первый снег.
Моя внутренняя жизнь
тоже нуждалась в перемене. Оцепенение длилось восемь лет, и вот пришел срок —
оно готово сползти с меня, как с жуков и стрекоз сползает их старая ороговевшая
кожа. Кажется, это называется хитиновый покров. Но на жуках и стрекозах под
обреченным панцирем уже растет пленочка новой ткани, а я совсем не представляю
себе будущего. Каким человеком мне предстоит очнуться от столь долгой
внутренней спячки?
Я поняла, что нужно
поговорить с Иларией Павловной, не зря я ее сегодня вспомнила. Посоветоваться
насчет себя и еще Вальки: ведь я не могу обсуждать эту проблему с мамой,
поскольку обещала хранить тайну. А самой тоже не приходит в голову ничего
умного. Что ни придумаю, все не так: вроде нельзя потакать Раулю в изоляции
Садика от матери, но и поставить вопрос ребром у нас с Валькой не было
возможности. Если Рауля разозлить, он, вероятно, способен оставить Вальку
вообще без какой бы то ни было информации о сыне.