— Нет, — прохрипел
Прямой, схватившись за горло. Ему было сейчас плохо, по-настоящему — почти как
там, в парке. — Не может быть... нет...
— А почему? — живо
воскликнул Генрих Семенович. — Нет, никто ведь вас за язык не тянул называть
его имя. Вы назвали, я кое-что проверил и вот: интересная получилась петрушка.
— Кто? — хрипел Прямой.
— Кто его видел?
— У вас дрожат руки,
Сергей Григорьевич, — удивленно заметил Генрих Семенович, — Что с вами?
— Кто-о?
— Вам нужна фамилия? Так
я не могу назвать. Впрочем, и к делу подшить мне особенно нечего. Открою вам
тайну, Сергей Григорьевич: опять подвела нас техника, агент-то его видел, а на
видеопленке — пшик, пустое место! Но я верю агенту, и вам верю — когда двое
что-то видят — это серьезно! И в то же время, удивительное дело, я и чутью
своему верю: не мог такой человек, как Павел Иванович Глушков, исчезнуть так
просто, кроме как в подземное царство Аида. Нюх у меня, Сергей Григорьевич —
это профессиональное! Вот и раздваиваюсь я. Не знаю, чему верить? Не разъясните
ли ситуацию?
Генрих Семенович
внимательно посмотрел на Прямого и грустно резюмировал:
— Не разъясните. А
жаль... Он хлопнул себя по коленям и встал. В это время в комнату вошел
Охотник.
— Вроде, все готово, —
доложил он и кивнул в сторону Прямого: — Что с ним?
— С ним все нормально,
можешь не обращать на него внимания, докладывай. Да, выдай ему “скат” пятой
степени защиты. Безопасность свидетеля — прежде всего.
Охотник молчал и с
опаской смотрел на Прямого, но Генрих Семенович поторопил:
— Давай, давай, говори.
А ему не до нас, у него, похоже, стресс.
— Все готово, запускаем
вариант “В”
— Нет, — оборвал Генрих
Семенович, — “С”, только “С”, если и на него осталось время.
— “С”? — Охотник заметно
помрачнел. — Но почему?
— Да потому что у нас
час-полтора времени, голубок. Хоть ты и Охотник, но ни хрена ты не сечешь в
оперативной обстановке. Через тридцать минут, как только перетрут все что надо
с Москвой, они начнут операцию. Ну, еще столько же будут разбираться с
заградительной полосой, делать коридоры, занимать позиции. Итак, максимум через
полтора часа они предстанут пред твои светлы очи. Я не знаю, какие они будут
применять средства, но если у них широкие полномочия, то сам понимаешь...
Поэтому, я через час с командой отбываю на машинах, а вы с фигурантом по
варианту “С” уже через сорок пять минут. Ясно?
— Так точно! — вытянулся
Охотник.
— Все, сынок, прощай и
не поминай лихом, — Генрих Семенович потянулся, обнял его и троекратно
поцеловал.
— Прощайте, товарищ
полковник, — Охотник щелкнул каблуками и бегом выскочил из комнаты.