О подобных вещах разумнее помалкивать.
Они просмотрели меню и сделали заказ. Сперва им принесли вина и хлеб с маслом. Они без особого интереса поговорили о реконструкции городского кинотеатра, о последней радиопостановке, о ресторане и шеф-поваре. Но мысли Мэри Энн витали далеко.
— О чем вы думаете? — спросил он, наконец.
— О том, что есть проблемы, которые не разрешит даже самый доверительный разговор.
Он перестал намазывать маслом хлеб и поднял на нее глаза.
— Да?
— Приходится помнить о хороших манерах, об осторожности. О других людях. Но хорошие манеры вообще придуманы для удобства других людей.
Грэхем улыбнулся. Улыбка сначала возникла в его глазах, под падающей на лоб прядью каштановых вьющихся волос. От этой улыбки ей стало уютно и тепло. Возможно оттого, что как-то очень уж отчетливо она прониклась его обаянием, Мэри Энн поспешила проговорить как можно будничнее:
— Вы, наверное, думаете, что это неправильно.
— Нет, вы как раз все верно сказали, — ответил он. — О цели хороших манер. Об их назначении. Одна наша с Брионией приятельница, видимо, не получила в свое время надлежащего воспитания. Как-то она сама себя пригласила к нам на ужин и засиделась до двух часов ночи. Я переоделся в пижаму, халат, завел будильник в гостиной, спросил Брионию — когда ей завтра вставать, в пять тридцать или пять сорок пять? Бриония говорила: «Эллен, ты, наверное, устала? Мы не хотим тебя утомлять». Но Эллен не понимала намеков. Вы абсолютно правы. Хорошие манеры подсказали бы ей, что не следует ставить нас в неловкое положение, являясь незваной на ужин и задерживаясь так надолго, что пришлось выпроваживать ее намеками.
Мэри Энн невольно хихикнула, представив, как Грэхем в пижаме и халате заводит будильник, чтобы выставить гостью, которая не желает уходить.
Ответная улыбка Грэхема отразилась в его глазах.
«Он мне нравится! Даже не верится, до чего он мне нравится».
Ей вдруг пришло в голову, что за такого человека она могла бы выйти замуж. А поскольку Грэхем уже был женат, вряд ли он испугается брачных уз.
— Надеюсь, вы познакомитесь с моей матерью на День благодарения, — сказал он. — Она приедет навестить меня. Думаю, вы ей понравитесь.
Мэри Энн попыталась представить, какие такие ее качества могут приглянуться его матери-писательнице.
— Почему?
— Может быть, потому, что вы нравитесь мне.
У нее екнуло сердце. Надо спросить у Клары Курье, может ли приворотное зелье подействовать таким образом, чтобы она влюбилась в мужчину, который его выпил? Она, конечно, не то чтобы влюбилась, но чувствовала себя как-то совсем по-новому.