То, что вертолеты несомненно конкордианские, было ясно по большим, в полфюзеляжа семиконечным звездам салатового цвета на фоне оранжевой полосы от носа до хвостовых винтов.
Трапперы мгновенно похватались за оружие и сгрудились вокруг вожака, Аурела Хаджи.
"На каком основании залетные клоны портят нам такую ответственную охоту на василиска?" – читалось в напряженных взглядах.
Дядя Толя тем временем аккуратно оттащил Василису за вертолет. И прошептал ей на ухо:
– Если я скомандую, сразу ложись на землю. И ни в коем случае не вставай! А еще будь готова, что я в любую секунду тебя за шкирку в вертолет втащу и увезу к "Кассиопее".
– Вы же знаете, дядь Толь, что я...
Но закончить Василиса не успела – дядя Толя положил палец на ее алые, как бы всегда припухшие губы. Мол, потом, потом.
Два оранжевых винтокрыла приземлились. Из них вышли восемь рослых мужчин в легких герметичных костюмах, сводных братьях легендарной российской "Саламандры".
При этом на пришельцах не было ни шлемов, ни противогазов. Что сводило достоинства дорогой герметичной экипировки к минимуму.
– Пижонят! Пехлеваны, итить их двести, – проворчал дядя Толя, адресуясь не то к Василисе, не то к самому господу Богу, который, может, и не в курсе, каковы эти пехлеваны. – Ничего не боятся, сам черт им не брат, спесивые, чушью мозги набиты, короче – туши свет!
– Ну, нельзя же так сразу суждения выносить... Они еще рта раскрыть не успели! – заступилась за пехлеванов Василиса, на которую незнакомая южная красота породистых конкордианцев произвела неизгладимое эстетическое впечатление.
– А-а, я уже давно все про них понял, – равнодушно отмахнулся дядя Толя. – С пехлеванами ведь как: видел одного – считай, видел всех.
Увы, дядя Толя оказался прав.
Все новоприбывшие мгновенно наставили на притихших трапперов стволы своих роскошных автоматических винтовок (и не скажешь "охотничьих" – вполне армейских!). Вслед за чем едва ли не хором, с видом самым что ни на есть высокомерным и победительным, приказали джентльменам удачи сложить оружие.
Аурел Хаджи был стреляным воробьем. Он отсидел срок за грабеж. Четыре раза привлекался к исправительным общественным работам. Пять раз на его жизнь покушались. Три раза из этих пяти бронежилет, считай, не помог. Дважды он усмирял мятеж на дрейфующем в космосе без хода трапперском звездолете.
Словом, Аурел Хаджи совсем не испугался. Зато обстановку он оценил трезво и счел правильным подчиниться. Пока что.
Когда трапперы разоружились, Хаджи, елейно улыбаясь и почтительно пригибая голову, выступил навстречу вновь прибывшим, жестами показывая, что жаждет поговорить.