– Осторожно! – шепнула она.
– Объясните хозяйке, что хоть я и не в себе, но носить тяжести могу, – шепотом велел он Лукреции.
Набрав воды, они вернулись на кухню.
– Пьеру, похоже, стало получше, – с радостью сказала Лукреция. – Он сам понял, что мне нужно помочь принести ведро. Иногда у него бывают проблески.
– А что говорят доктора? Он поправится? – спросила мадам Круа.
– Ох уж эти доктора! – вздохнула Лукреция. – Что они знают?! Они сказали, что он, может быть, поправится, а может быть, и нет. Ну как им можно верить?
– И вправду как? – отозвалась мадам Круа.
Она стала подниматься по лестнице, показывая дорогу Лукреции. А позади женщин с ведром воды шел маркиз.
Спальня была маленькая, с низким потолком. В наступивших сумерках все же можно было различить ее скромную обстановку: кровать, стол с тазиком для умывания, под столом – ведро, рядом стул, а в углу стоял комод, а на нем – маленький осколок зеркала.
– Большое спасибо, мадам, – сказала Лукреция. – Мы очень вам благодарны за вашу доброту.
– Да уж не за что, – ответила женщина. – Помогать тем, кто нуждается, – это по-христиански. А бедолагам, изувеченным в этих ужасных войнах, мы непременно должны помогать, чем сможем. Стольким ведь уже ничем не помочь!
– Действительно ничем, – тихо сказала Лукреция. – Мадам, мне так жалко, что вы на войне потеряли близких.
– Троих, троих потеряла! – причитала мадам Круа, покидая комнату.
Они слышали, как хозяйка, грузно ступая, спускается по лестнице. Маркиз наконец выпрямился и расправил плечи.
Несколько мгновений ни один из них не решался заговорить.
– Вы, наверное, полагаете, что я должен поступить как истинный джентльмен и лечь спать на полу, – нарушил молчание маркиз. – Это…
– Нет, что вы! – перебила его Лукреция. – Вы устали так же, как и я. Мы положим между нами подушку.
– Я так и думал, что вы найдете практичный выход из этого сложного положения, – сказал маркиз.
– Здесь нет ничего сложного, – сухо ответила Лукреция. – А теперь сядьте, пожалуйста, на стул и отвернитесь. Мне надо раздеться и помыться. Я мечтала об этом весь день.
Ей показалось, что маркиз вот-вот рассмеется. Но она решительно одернула себя: «Мы оба можем вести себя как благоразумные и воспитанные люди. Сейчас не время проявлять жеманную стыдливость».
В ситуации, когда их свободе, а может быть, и жизни угрожала опасность, кокетство было неуместно.
Маркиз потянулся к ведру.
– Вам налить воды в таз?
– Да, пожалуйста.
В этот момент они услышали, как хозяйка, грохоча сабо, поднимается по лестнице.
Маркиз поспешно поставил ведро и опустился на стул. Раздался стук в дверь.