— Зачем? Главное не рассказывай Луизе. А то вы поссоритесь.
Он поднял на нее изумленные глаза.
— А при чем тут Луиза?
— Не знаю. Да это тоже не важно. — Хэтти протянула ему ключи и вздохнула. — Вот возьми, мне пора. Да, вот еще зонт сестре передай.
— Подожди, Хэтти! Так это ты из-за Луизы расстроилась? Но мы же с ней… Подожди, тебе Оливия ничего не сказала?
— Оливия?
— Моя сестра. Мы же близнецы. Оливер и Оливия.
— Очаровательно. Она сказала мне все, что меня интересует.
— Подожди, Хэтти! Ну пожалуйста. Хэтти! Что она тебе сказала?
— Что ты бабник, что у тебя есть невеста. И я не удивилась бы, если бы узнала, что ты женат. В твоем-то возрасте! Пора уже.
Он отвернулся, сжав губы.
— Ты узнала про день рождения?.. Я должен был тебе все объяснить! Я негодяй и подлец, но…
— Этого достаточно. Вот ты уже и объяснил.
На них любопытством смотрели больные и медперсонал. Хэтти повернулась к выходу.
— Поверь мне, ты заблуждаешься! И Луиза уже давно мне не невеста!
— О да, конечно! — Хэтти прокрутилась вокруг своей оси и в ярости топнула ногой.
— Просто мы живем с ней…
— Как брат с сестрой. Не слишком ли много сестер для одного дамского угодника?
— Ну, Хэтти…
— Что Хэтти? — Она подбоченилась, пытаясь сдуть мокрую прядь со щеки, но ничего не получилось, и Оливер непроизвольно улыбнулся. — А ведь это не Оливия, а Луиза звонила тебе в Нью-Йорк, чтобы сказать про отца, так?
— Ну… так. — Оливер стоял перед ней, словно провинившийся школьник, и все равно улыбался.
— Спрашивается, зачем скрывать от меня девушку, если она уже давно не является твоей подружкой?
— Да просто ты бы не поняла. Стала бы спрашивать, а я торопился… Ну, в общем, я кретин, конечно, и так не делается. — Он поднял на нее глаза, полные раскаяния и лукавства. Совсем как бабушкина овчарка, когда хотела за что-то попросить прощения и тут же нашкодить снова.
Хэтти потеряла терпение:
— Оливер, все это достойно школьного спектакля. Но на Шекспира не тянет! Мне пора.
— Хэтти!
— Прощай. — Она вышла на гулкую лестницу, громко цокая каблуками.
— Хэтти! Постой!
Она убегала вниз, Оливер бросился следом. На первом этаже он развернул ее, прижал к перилам, отрезав пути к отступлению:
— Да, я не сказал тебе правду про свой возраст и про… кое-что еще. — Он перевел дыхание, и Хэтти снова с болью почувствовала, как бесконечно дорог и желанен ей этот мужчина. Он дышал ей в лицо, он держал ее за плечи, он был красив и на полголовы ниже ее…
А теперь еще и старше на целый год.
— Хэтти, ты слушаешь меня?
— Да…
— Мне показалось, ты о чем-то мечтаешь. Значит, тебе приятно стоять со мной?