Дрова начали прогорать. В трубе затихла тяга, и стало слышно, как с мокрого брезента падают капли. Потом снаружи донесся шорох, свист, низкий гул, — это под ветром волновалась тайга.
Женя пошевелилась, разминая затекшие ноги, затем встала и полезла вверх. Надо принести поленьев, — мальчишки затопить-то затопили, а дрова оставили где-то наверху.
В разгоряченное лицо плеснуло холодом. Мороз к ночи завертывал все сильней. Опустив за собой брезент, Женя распрямилась.
Звездное небо стыло над черной тайгой. Не было видно, как раскачиваются ветви, — деревья казались неподвижными, и от этого особенно грозно звучал их глухой шум.
Прозрачная, ледяная луна висела над головой. Ее свет был чист и далек, он словно не достигал земли. И было страшно подумать, что если с тобой что-нибудь случится в эту ночь — будешь ли утопать в снегу, заблудишься, начнешь замерзать — эти деревья останутся по-прежнему неподвижны, и так же спокойно будет сиять ледяная луна…
Женя вздрогнула и, притопывая ногами в сырых валенках, побежала вокруг пикета. Где же мальчишки бросили дрова? На снегу пусто, отчего-то нет щепок и опилок. Она торопливо осмотрела площадку, сунулась даже под края брезента, щупая руками…
Дров не было.
Наверно, мальчишки просто забыли их заготовить.
От растерянности Женя присела на снег, не замечая коченеющих пальцев. Что же это такое? Ведь все пропало… В палаточный городок сбегать не успеешь: туда и обратно восемь километров, да пока поднимешь ребят… Бетон замерзнет. Здесь, на просеке, валяются под снегом стволы сосен и кедров, но у Жени под рукой ни пилы, ни топора…
Она не знала, что делать, и, когда совсем отчаялась — на дороге, за деревьями, вдруг возник и запрыгал теплый лучик карманного фонаря. Чьи-то шаги приближались, уверенно хрупая по снегу. — Женя обернулась и не сразу поняла, кто это.
Серега был одет в полушубок, воротник которого торчал выше головы, и высокие валенки. Но грудь у него была нараспашку, руки без варежек, и казалось, что Серега влез в полушубок нагишом.
Он осветил Женю фонариком и, с удовольствием глядя, как она жмурится, сказал словно сквозь дым:
— Ну, которые тут без меня скучают?
От неловкости и смущения Женя даже отвернуться не смогла, так и сидела на снегу с глупым лицом.
— И не радуется! — удивился Серега. — Вот жук-букашка… Стать смирно, когда с начальством разговариваешь!
Он щелкнул фонариком — луч погас, у Жени в глазах на какой-то момент стало совсем темно.
— Веди греться! — приказал Серега. — Меня в тепле держать положено.
Они влезли в котлован, Серега развалился перед печкой, со смаком закурил. Нос у него блаженно сморщился: