Доктор согласно закивал и потряс рукой — идущая от запястья цепь зазвенела. Цепь оказалась продета в кольцо в борту и соединена с запястьем неудачливого сотоварища доктора.
— Костя, — строго сказала бывшая Перчатка, — нужно отпереть.
Костяк поспешно похромал вверх.
— Встать сил хватит? — спросила Эле, склоняясь к узнику. Доктор отпрянул, точно испугавшись женской близости. У Даши мелькнула мысль, что Дуллитл не узнал старую знакомую, — с полузакрытым лицом бывшую однорукую охранницу узнать действительно было трудновато. Но дело было не в этом. В качестве респиратора доктор использовал тряпку, смоченную собственной мочой, и близость черноволосой дамы ввергла джентльмена в великое смущение.
Эле тоже поняла причину смущения.
— Милорд, вас смущает мой наряд? — бывшая Перчатка улыбалась под повязкой. — Что за предрассудки? Мы с вами, доктор, видели и мужчин и женщин без всяких прикрас.
Доктор сделал уклончивое движение головой, то ли соглашаясь, то ли настаивая, что приличия должны быть соблюдены.
По трапу скатился Костяк. В качестве отмычки он нес абордажный топор.
Освобожденного Дуллитла выволокли на палубу. От Эле доктор старательно отворачивался, но идти сам почти не мог — ноги заплетались. В углах рта виднелась фиолетовая сыпь. Костяк мигом отыскал ведро и поднял забортной воды. Доктор содрал с себя рубашку и принялся яростно умываться.
Когда он, фыркая и отплевываясь, вылил на себя второе ведро, к нему вернулся дар речи.
— Благодарю, — прохрипел Дуллитл и с болезненной гримасой взялся за горло. — Прошу прощения за голос, но, боюсь, моя слизистая весьма пострадала. Ваше появление было сущим чудом, — доктор вроде бы обращался ко всем, но смотрел в основном на Эле. — Я уже смирился с мыслью, что окончу жизнь в качестве позабытого хозяевами цепного пса. Да, ослепнуть и медленно задохнуться в компании покойников — не лучшие обстоятельства для ухода из жизни, — Дуллитл обвел слезящимся взглядом палубу, заваленную мертвецами. Очевидно, это зрелище произвело на него значительно меньшее впечатление, чем внезапное появление бывшей пациентки. Доктор стыдливо покосился на женщину и пробормотал: — Все случилось чрезвычайно быстро. Когда корабль атаковал, нас сунули в трюм, чтобы мы не путались под ногами. Потом мы все оказались в этой… газообразной субстанции. Мне ничего не оставалось, как поспешно припомнить рассказы моих старых полковых товарищей. Некоторые из них лично беседовали со злосчастными жертвами катастрофы у Ипра[3]. К несчастью, мой юный коллега по оковам не успел прислушаться к моим советам. Корабль мгновенно обезлюдел, и я, гм, оказался в весьма безвыходном положении. Большая удача, что этот… газ оседал в трюм медленно.