— Добро пожаловать. Сейчас братия на трапезе. Если желаете,
можете покушать. А потом и ко мне приходите.
Олег повел его в здание из кирпича с облезлой побелкой.
Покосившиеся двери скрипнули, и они вошли в полутемное помещение, где за
длинным столом сидели несколько монахов и молча ели. Они подняли на вошедших
глаза и продолжили безмолвную трапезу. Когда гости присели за край стола, к ним
бесшумно подошел послушник с пустыми мисками и ложками. Бородатый сосед положил
им пшенной каши с тертой морковью и сдобрил жиденькой подливой. В это время
молодой монах стоя читал книгу.
Виктор вслушался в слова и через какое-то время ощутил в
себе соединение всего этого: и скудную, но почему-то очень вкусную еду;
молчаливых монахов, сосредоточенно — не поглощающих пищу, а именно —
трапезничающих; и обшарпанные стены с непривычно маленькими окнами; и иконы в
углу, освещаемые огоньком лампадки; и это чтение старинной книги про
невероятную жизнь какого-то святого, монотонное, без эмоций, но глубоко
уважительное. Все соединилось в гармонию, все всему соответствовало, ничто не
вызывало отторжения, наоборот — полное доверие к этому действу, совершенно
подчиненному абсолютной чистоте и соразмерности. Это не поставишь, не
срежиссируешь. Этим живут.
«Впрочем, что это я?.. — одернул себя Виктор, — живут здесь
они, монахи. Мое же дело подмечать и анализировать, хотя бы подсознательно,
приготовительно.»
Звякнул колокольчик, все поднялись и повернулись к иконам.
Чтец отложил книгу и также монотонно прочитал благодарственные молитвы. Виктор
вместе со всеми крестился, кланялся и удивлялся самому себе. С ним это
происходило впервые, но казалось, что это уже было и составляло часть его
жизни. Как воспоминания из детства. Как возвращение домой из долгого
путешествия.
«Бывает… Но это наваждение скоро рассеется, и мы трезво во
всем разберемся.»
Вместе с монахами они молча вышли из трапезной, и Олег напомнил,
что их ждет к себе игумен Савва. Они подошли к угловому домику с куполом на
крыше, по крутой деревянной лестнице поднялись к единственной двери. На ней
скотчем была приклеена бумажка со словами молитвы: «Молитвами святых отец
наших...». Олег старательно громко прочел молитву, и в ответ из-за двери они
услышали: «Аминь».
Дверь открылась и впустила их внутрь кельи, увешанной
иконами, с множеством книг, стопками лежащих на полках, столе, подоконнике. В
углу у окна стоял обычный стол, у стены — кровать, покрытая шерстяным одеялом,
вдоль стен тянулись деревянные лавки. Игумен пригласил гостей присесть, сам
занял единственный стул.