— Я его люблю, — просто сказала Ниночка.
— А он тебя? — нервно выдув из себя струю мятного дыма,
быстро спросила хозяйка.
— Кажется, нет.
— Послушай меня, девочка. Я очень люблю Игорька. Очень. Он
мне как сын. Но таким нарциссам, как он, нужно долго беситься, прежде чем они
успокоятся и решат связать себя семейными узами. Чаще всего такие до брака
дозревают годам эдак к тридцати, не раньше. Сможешь ты терпеть его измены,
шатания, искания все эти годы? Он же измочалит тебя. А ты девочка чистая,
домашняя. Твои подруги через пару лет станут выскакивать замуж, детишек рожать.
Возьмешь ты такого слюнявчика на руки и так захочешь своего заиметь, что все
эти игорьки с их самовлюбленными шараханьями сразу тебе станут до лампочки. И
бросишься ты на шею любому встречному-поперечному, чтобы только дите свое
заиметь... Да тебя в жены любой нормальный мужик возьмет, только вот каково
тебе-то с ним будет — это вопрос.
Русая головка Ниночки опускалась все ниже и ниже. Наступила
тишина. Только Мики продолжал урчать под ее трепетными пальцами. Хозяйка
закурила новую сигарету, жадно затянулась и продолжила:
— Ты вот что, девонька, ничего не говори пока мне. Не
отвечай ничего. Просто послушай меня, мать и женщину. Я людей насквозь вижу. Ты
девочка хорошая, домашняя. Выходи за моего Кирюшку. Парень он надежный. Я скажу
— он послушает меня. Свекрови тебе лучше не найти. В дела ваши лезть не буду.
Помогу, чем смогу. Есть у меня и связи, и деньги, и драгоценности родовые имеем
на черный день. Крови мы дворянской. Ты у меня будешь, как сыр в масле
кататься!
Энергичным движением открыла она дверцу печи, выдвинула на
себя противень с румяным пирогом. И негромко добавила:
— Ты сейчас ничего не говори… Поноси в себе это маленько. А
как созреешь, ты только кивни мне — и я все для вас с Кириллом устрою в лучшем
виде. А пока... заходи сюда в любое время дня и ночи, поговорим по-бабьи.
Выплакаться будет, опять же, кому. Даже если ничего у тебя с сыном моим не
получится — заходи по-свойски. Двери этого дома для тебя открыты всегда. Пока я
жива.
Под аплодисменты и восторженные крики хозяйка с Ниночкой
внесли большие подносы с чайным сервизом и пирогом в гостиную. Игорь отскочил
от девушки, сидящей в глубоком кресле, не сводившей влажных глаз с белокурого
красавчика. Ниночка с трудом затаила в глубине груди протяжный вздох: все, как
обычно.
— Ничего вы, глупые, не поняли! — размахивал руками Кирилл.
— Ну, невозможно определить, где этот электрон находится, то есть сие
неопределенно. А значит это только одно — что нет электрона, этой основы
всей физики, но есть некое неопределенное поле. Это как у строителей под домом
не было бы фундамента. Этот принцип неопределенности — бомба под все материалистическое
мировоззрение!