— Помогите, матушка,— просила старая нянька.— Деток больно жалко. Уж мы
все молимся за нее, и детки молятся, а беда не уходит.
— Мы к ней хотели зайти,— рассказала старшая, двенадцатилетняя Аня,— а
она закричала, что ненавидит нас, чтобы нас увели, мы ей больше всех мешаем.
— Потерпите еще немного. Я вызову брата из Петербурга.
Спустя месяц приехал брат, предупрежденный обо всем. Решительно вошел
к больной и велел отворить окна. Та в бешенстве бросилась на него, царапая и
кусаясь.
— Лошадей готовьте! — крикнул он. -
— Умоляю вас, не разлучайте меня с мужем! — кричала.— Я умру без него!
Закутав в одеяло, он на руках вынес сестру и посадил в коляску, велев
кучеру гнать в город «во всю ивановскую». Дорогою так кричала бедная, что
прохожие в страхе крестились.
Брат привез ее в свой самарский дом. Шесть недель не отходили от нее
он, вторая сестра и приходский священник. Она, казалось, не слушала их, то
разговаривала сама с собою, то читала Евангелие, принесенное отцом Никодимом.
Вдруг в одну ночь вскочила Мария Лукинична, бросилась к иконам и на коленях
стала молиться.
— Позовите поскорее батюшку! — попросила она сестру.— Я хочу
причаститься!
С радостью поспешил к ней отец Никодим. После причащения Святых Тайн
так же возбужденно обратилась она к сестре:
— Детей привезите, пожалуйста! — и облегченно заплакала. Мир и покой
воцарились в доме. Вечером, когда спешно
привезенных детей увели спать, Мария Лукинична рассказала брату с сестрой
и священнику, что в эту решающую ночь ей во сне привиделся старичок и стал
строго выговаривать, какое она делает страшное преступление против Бога и как
она могла думать, что муж к ней ходит. «Ежели бы ты знала, с каким ты духом
беседовала, то ты бы сама себя ужаснулась! Я тебе его покажу.— И она увидела
страшное чудовище.— Вот твой собеседник, для которого ты забыла Бога и первый
твой долг — детей!» «Помоги мне, грешной,— взмолилась она,— исходатайствуй
прощение моему преступлению. Обещаюсь с сей минуты служить Господу моему,
стану нищих, больных, страждущих утешать и им помогать». «Смотри же,— мягче
ответствовал старичок,— исполни и тем загладишь свое преступление. Сейчас
вставай и зови доброго пастыря, чтобы он тебя приобщил Святых Тайн».
Наутро Мария Лукинична привела детей к брату и сказала им:
— Вот ваш отец и благодетель. Он вам мать возвращает, и вы теперь не
сироты.
Жизнь ее действительно переменилась решительно. Детей стала воспитывать
строго, не баловала. Шубы у Ани не было, ходила зимой, закутанная в платки. На
завтрак детям подавали горячее молоко и черный хлеб, чаю не знали, в обед — щй,
каша, иногда кусок солонины, летом — зелень и молочное.