— Владимирская икона Божией Матери, написанная еще при жизни Пресвятой
Девы евангелистом Лукой, была вывезена из Царьграда в Киев в шестом веке,—
сказал подошедший дедушка Александр.— Князь Андрей Боголюбский привез ее во
Владимир на Клязьме — отсюда и название образа,— а в Москву впервые привез ее
великий князь Василий Первый, дабы оборонить город от жестокого нашествия.
Сколько чудесных избавлений и исцелений случилось благодаря этому дивному
образу, едва ли кто скажет...
Пойди приложись.
С благоговейным трепетом юноша прикоснулся губами к холодному
серебряному окладу, укрывавшему образ, перекрестился и совсем близко увидел
дивный лик, в котором и умиление, и печаль, и утешение, и упование твердое...
Никто не ведал, что было тогда в сердце его.
Дедушка рассказывал такие интересные вещи, что не только Василий, но и
отец слушал с увлечением о царском и патриаршем месте, о троне Владимира
Мономаха и упокоившихся здесь первосвятителях российской церкви, начиная с
митрополита Петра до митрополитов Ионы, Филиппа, Гермогена.
Людей в храме не было видно, лишь возле дверей какой-то служка не
спеша тер веником каменные плиты пола. Отец и дедушка свернули за толстый
столп, и Василий не удержался — уселся на патриаршее место под невысоким
сводом, опирающимся на витые столбики темного дерева.
— Зря примериваешься, юноша,— с улыбкою и совсем не строго сказал вдруг
вышедший из-за столпа Александр Афанасьснич.— Государь Петр Алексеевич
патриаршество на Руси отменил. Теперь у нас Синод.
Василий мгновенно покраснел от стыда, но отец был задумчив и не сделал
ему выговора за глупую шалость.
В алтаре они увидели величайшие святыни: Ризу Господню, привезённую в
Москву послами персидского шаха, Гвоздь Господень, доставленный из Грузии,
часть Ризы Пресвятыя Богородицы. Только крестились благоговейно Дроздовы и
радовались, что сподобились такого счастия.
—...Сия дарохранительница из червоннаго золота — дар светлейшего князя
Потемкина-Таврического... В сем ларце покоятся государственные акты о
престолонаследии...— Дедушка Александр неожиданно весело посмотрел на своих
спутников.— А вот вам, говоря латинской поговоркою, поп multa, sed multum, что означает: не много, но
многое!
Таким знатокам латыни, как Дроздовы, перевод не был нужен. Они
вопрошающе взирали на небольшой сосуд из темного камня, который бережно держал
старый соборный ключарь.
Сосуд сей из яшмы с финифтяной змейкой, символом вечности, по меркам
земной жизни почти вечен, ибо служил еще Августу Кесарю, от которого перешел к
византийским императорам , а от них попал к Владимиру Мономаху, Подлинно пыль
веков впитала эта чаша…Подержи, Васенька, подержи. Август, Рим, ещё Господь не
сошел на землю, и он, Василий Дроздов, держит в руках это немое свидетельство
протекших веков. Значит, и сам он также часть не только огромного Божиего мира.
Но и пёстрой всемирной истории... Собор преподал ему ошеломляющие открытия,
которые предстояло обдумывать и постигать во всей полноте.