«Нет, он не голубой!» — решил Ласковин.
Под тонкими чертами лица, под женственно-мягкой улыбкой чувствовалась настоящая мужская твердость.
«Этот человек может быть опасен!» — подсказал ласковинский инстинкт воина.
«Чепуха, — отмахнулся он. — Мы — в разных категориях!»
Впрочем, ссориться с Сигизмундом ему не хотелось. Обижать хозяина квартиры казалось ему глупым, грубым и бестактным. Невольно Андрей оглянулся на отца Егория.
Тот стоял, вернее, возвышался, позади Сигизмунда. И выглядел в сравнении с ним сущим неандертальцем. Огромная косматая горилла, поблескивающая глазками из-под щетинистых надбровий.
«Что за идиотские сравнения!» — опомнился Андрей.
— Можно спросить, чем вы занимаетесь? — поинтересовался он. — Вы музыкант?
— Только как любитель. Я — художник.
«Так я и думал», — сказал себе Ласковин. И указав на сделанный пером рисунок в деревянной рамке, украшавший стену над полкой с компакт-дисками:
— Это — ваше?
— Ну что вы! — отмахнулся Сигизмунд. — Если бы это было моим, я чувствовал бы себя гением. Это Гойя. Не подлинник, разумеется, копия. Но очень хорошая копия. Ей уже почти полтораста лет. Так что и ее можно считать своего рода оригиналом.
— Было бы интересно взглянуть на ваши работы, — сказал Андрей. — Что может писать столь утонченный человек?
— Не обольщайтесь, — ответил Сигизмунд. — Я не более чем способный рисовальщик. Меня покупают на аукционах, потому что некая галерея в Голландии удосужилась сделать мне небольшое имя. Знаете, реклама в журналах, альбом… Но сам-то я знаю, — Сигизмунд похлопал Ласковина по руке, — чего стою. Нет у меня в доме моих картин. Зато есть несколько не моих. Настоящие шедевры. Я покажу их вам чуть позже. Все-таки мне хотелось бы поставить какую-нибудь музыку. Может быть, ваш сумрачный друг выберет по своему вкусу? — Он повернулся в кресле, обратившись к отцу Егорию: — Игорь Саввич, если вас не затруднит, подыщите то, что вам по вкусу?
— То, что мне по вкусу, придется не по вкусу тебе, тварь! — жестко произнес отец Егорий, сжав кулаки. Андрей даже вздрогнул от неожиданности.
— Сатаническое отродье! — прорычал иеромонах, шагнув вперед. Казалось, он сейчас ударит сидящего перед ним маленького, хрупкого Сигизмунда.
— Андрей! — Сигизмунд повернулся к Андрею в поисках защиты. — Что происходит, Андрей?
Губы его дрожали. Беспомощный мягкий интеллигент перед разъяренным варваром.
— Андрей!
Ласковин вскочил на ноги. Он был готов броситься между отцом Егорием и человеком, который вот-вот мог стать его невинной жертвой. Но, отведя взгляд от лица Сигизмунда и встретившись глазами со своим духовным наставником, заколебался.