Новый истошный вопль. Вонь стала почти невыносимой.
— Смотри, владыка! Смотри сюда! — крикнул двойник и, схватив оборотня за почти человеческое, но обросшее волосом ухо, развернул к Ласковину. От хватки двойника оборотень завопил снова, громче прежнего. — Сюда смотри! — И подвешенному: — Молчать! Соли захотел?
Визг тут же оборвался. Ласковин посмотрел туда, куда показал Бородач, и увидел на месте только что выжженного глаза прежний зеленый огонек в обрамлении опаленной шерсти.
— Плохо, — произнес двойник и отпустил оборотня, закачавшегося на цепях. — Слепой ты и глухой. Не чуешь, не разумеешь, не вникаешь. Да, братко, тяжко тебе! Сядь! — И бросил головню обратно в костер, взметнув рой искр.
— «Не издевайся!» — передразнил он Ласковина. — Да ты зубами душить таких должен! Владыка! — на сей раз слово прозвучало с плохо скрываемым презрением.
Ласковин молчал, хмурился.
— Оставим, — вздохнув, произнес Бородач. — Может, и научишься нашенской хватке. А пока… пес тебе дан.
И береги его, владыка! Цены ему нет! А она, — он похлопал ладонью по земле, — по праву твоя. Не дай ее опаскудить!
— Поздно, — сказал Ласковин. — Уже опаскудили!
— Так рви их! — закричал двойник. — Топчи их, владыка, и воспрянем! Семя в нас доброе!
«Почему — в нас?» — подумал Ласковин.
— Зло порождает зло, — сказал он.
— Большее зло, когда истинных владык, тебе подобных, люди узнавать не желают. Когда приходят к ним лживые. Богов не почитающие. Богов твоей земли, владыка. Приходят и берут твою землю, и землю соседа берут. Для себя. А то и тебя заставят воевать, сами-то не умеют. Ну-ка, испей! — Он протянул Андрею обернутую в мех баклажку…
Но едва Ласковин коснулся посудины, поляна и все, что было на ней, вдруг затрепетало, как бумага на ветру, лицо бородача уползло назад, исказилось и пропало… Андрей снова смотрел в темную глубь зеркала на собственную безбородую физиономию за пламенем свечки. Руки его лежали на столе, а затылок прижимался к мягкой груди Антонины. Было тихо, только из соседней комнаты раздавалось ритмичное: скырр, скырр. Кот точил когти.
— Ну как тебе… владыка? — спросила Антонина, опуская ладони Андрею на плечи. — То ли тебе уже виделось во снах? Сиди, сиди! — остановила она, когда Ласковин попытался встать. — Силу еще восстановить надобно!
Андрей и сам почувствовал, как дрожат мышцы.
— Сейчас, сокол! — Антонина отстранилась и прошуршала тапочками на кухню.
Спустя минуту перед Ласковиным оказалась пиала с горячей, пахнущей пряностями и парами спирта жидкостью.
Андрей пригубил… и выпил тотчас! Залпом, хотя напиток был обжигающе горяч. Густое сладкое варево, крепкое, вкусное, немедленно всосавшееся. Сразу — в кровь. Ласковин выдохнул жаркий пряный пар и засмеялся от возникшей легкости.