— Не ошиблась я в тебе! — сказала Антонина, беря Андрея за локоток. — Пойдем, сокол мой!
— Далеко? — спросил Андрей, продолжая улыбаться. Ему сейчас все было трын-трава.
— Близехонько! — И потянула вверх, буквально поставила на ноги.
«Да, силенки у нее, для женщины, будь здоров!» — подумал Ласковин.
Оказавшись на ногах, он попробовал освободиться от ее рук, но ворожея не отпустила.
— Ты еще слаб, — мягко сказала она, — упадешь!
— Я? — Андрей хотел возмутиться (он чувствовал себя превосходно!), но понял: да, слаб. Словно молодого вина перебрал: голова светлая, а ноги не держат.
— Пойдем, пойдем, — проговорила Антонина, ведя его в сторону спальни.
Их огромные тени (свеча горела позади) переплелись и раскачивались, будто танцуя.
«Ага, — подумал Андрей не без самодовольства. — Все пути ведут в Рим!» А почему бы и нет? Такая приятная и, м-м-м, экзотическая женщина. Так он и знал, что этим кончится. Да чем еще может кончиться, когда мужчина приходит к одинокой женщине?
«Любят тебя бабы», — говорил Митяй.
Да, любят! И он их любит! Не то чтобы всегда готов, но в данный момент — вполне. Даже со стороны заметно. А что, собственно, такого? Антонина — женщина соблазнительная. Ведьма, ха-ха! А он мужчина хоть куда! Таких мужчин так вдруг не найдешь!
«Похоже, я здорово пьян!» — подумал Андрей.
Ну, пьян. Ну и что? Мы — люди без комплексов. Как там? «Девушка, я в этом городе впервые. Не подскажете, как пройти к вам домой?» Или в данном случае больше подходит: «Прекрасные у тебя джинсы, парень! Спорим на пять штук, я сниму их меньше чем за восемь секунд?»
Американизация! Ласковин издал булькающий смешок. «Бросить палку» — это всегда в одну сторону, а «трахнуть» — вполне обратимо. Да здравствует американизация, эмансипация, демократизация и свободная инициатива!
Ласковин, ухмыляясь, передвигал непослушные ноги в сторону спальни одинокой женщины Антонины. Все они — ведьмы, неведьмы — одинаковы. Кто коньяк ставит, кто глюк наведет. Шерше ля фам! Ален Делон не пьет что-то там такое… Здоровье бережет, значит!
— Не туда! — сказала Антонина, задерживая ласковинское движение в сторону просторной кровати. — Не туда, вот сюда!
«Вот сюда» оказалось довольно высокой кушеткой, застеленной простыней. Или это был такой стол?
«Как в поликлинике!» — подумал Ласковин и прицелился взобраться, но помешала расстроенная координация — чуть не упал.
Антонина пришла на помощь, ловко подтолкнув вверх. Ласковин плюхнулся на живот и тут же расслабился — носом в пахнущую ландышем простыню, с бездумной улыбочкой…
— Перевернемся, Андрюша, — сказала женщина и умелым движением перекатила его на спину.