Только по этим фотографиям Наташа и знала своего отца. Таймур Аршахбаев умер, когда девочке не исполнилось и трех лет. Он мог бы стать своим. Не успел.
Ласковин ничего об этом не знал. Но напряженность вокруг себя почувствовал сразу. Единственной вещью, которая казалась ему сродни, был тренажер. По ассоциации ли или же по интуитивному импульсу, Андрей сбросил куртку, расстегнул ремни подмышечной кобуры (пустой, пистолет лежал в сумке) и последовательно исполнил первые семь ката стиля Сётокан, умело подгоняя рисунок движений под размер комнаты. С первых же движений он почувствовал себя увереннее. Скорее рефлекс. Как у собаки, которая, прежде чем лечь, полминуты вертится на месте. Когда же Андрей закончил, тени отступили.
— Чай пить! — сказала Наташа, заглядывая в комнату.
Ласковин отправился мыть руки, а затем — на кухню. Там он чувствовал себя лучше.
— У нас полчаса, — сказала девушка. — Потом мне нужно идти на работу.
— Можно тебя проводить?
Андрей не стал бы спрашивать, если бы не было выделено слово «мне».
Девушка заколебалась.
Ласковин чувствовал: ей не хочется, чтобы он шел с ней. Почему? Может быть, это преподавание танцев — не совсем то, о чем она рассказала?
Ласковин попытался отбросить эту мысль. Он не имеет права ей не верить. Но то, что не все в порядке, — это определенно. Андрей видел, как девушка борется между желанием сказать «нет» и опасением его оттолкнуть. Андрей мягко улыбнулся и коснулся ее пальцев.
«Не бойся меня обидеть, — подразумевал этот жест. — Я пойму!»
И тут же решил: если откажет, провожу тайно. Простая логика: в самой Наташе нет и быть не может ничего плохого! Значит, плохое — вовне. Ну конечно! Теперь Андрей ясно видел: она боится! Нет, он просто обязан вмешаться!
Наташа колебалась.
Андрей смотрел на нее и строил предположения — одно страшнее другого. Так он и знал! Судьба ничего не дает даром. Что ж, он заплатит столько, сколько потребуется.
Лицо его изменилось, отвердело.
И это отчужденное выражение заставило Наташу изменить решение. Она испугалась, что ее отказ сделает их чужими. «Может, рассказать ему? — подумала она. — Надо рассказать, иначе он ввяжется…» Господи, да он и так и так ввяжется, если Наташа в нем не ошиблась. «Что же делать?» — в панике думала она. И наконец решилась.
— Хорошо, — проговорила она. — Поехали. Только… постарайся ни во что не вмешиваться, ладно?
«Она побледнела, — подумал Андрей. — Скверное дело!»
— У нас полчаса, да? — спросил он. Наташа кивнула.
— Ну так рассказывай! — решительно произнес Ласковин. — Должен же я знать, во что не должен вмешиваться!