Стало светать, и в маленькое зарешеченное окошко в стене напротив стал проникать свет бледного дня.
Беглец сквозь решетку, насколько это возможно осмотрел помещение за пределами своей камеры. Пустое, огромное, со стенами отделанными штукатуркой «жабья кожа», которая местами отвалилась и открывала старые темно бордовые кирпичи.
Инстинктивно он понял, что все остальные парни тоже тут.
Неуверенно, но громко подал голос, - есть тут кто?
-Есть, - отозвался басовитый голос Степана, здорового как слон пацана с Белгородчины.
Буквально в течение минуты отозвались все. Все находились в камерах, таких же как у Олега вдоль одной стены. Толи с похмелья, толи с неожиданности все были спокойными, только Вовка – малой, начал плакать и истерить.
-Не хочу в дисбат, бля, у меня мамка припадошная, - проверещал он и принялся стучать по решетке руками и ногами.
Его никто не пытался утихомиривать. Видимо крики и стуки Вовчика –малого привлеки чье то внимание.
Дверь слева от камер открылась, и в комнату с окошком вошел паренек лет семнадцати, в синих джинсиках и белой футболке. Паренек совершенно не вязался с образами гауптвахты, СИЗО, и тому подобными вещами, слишком уж странно выглядел. Длинные, почти до пояса волосы были перехвачены в хвост на затылке, а телосложение описывалось фразой «плюнь- убьёшь», таким он был тонкокостным и худым.
В руках юноша держал старый радиоприемник из которого доносились звуки новостной передачи:- «Обстоятельства побега расследует военная прокуратура. Как сообщает агентство, проверяется версия, согласно которой причиной бегства солдат стали конфликтные отношения между ними и их командиром. При этом в министерстве обороны утверждают, что версия о так называемой "дедовщине" , как возможной причине побега из части, не рассматривается. Беглецы до сих пор не найдены»
-Слышали мужики, это про вас, - сказал парень и выключил радиоприемник...
Пацан своим радиоприемником давший понять, что беглецы вовсе не в руках правоохранительных органов, и этим успокоил всех, и в первую очередь Вовку малого.
«Вовчик малой», его прозвали вовсе не по причине роста. Он был рослым парнем. Его так прозвали в противовес «Вовчику старому», полному дядьке двадцати шести лет которого сдали в армию жена и тёща, в тщетной надежде избавить его от алкоголизма.
В свои девятнадцать лет, он уже узнал и вкус «травки» и ощущение ножа приставленного к горлу. Единственный сын одинокой матери пенсионерки страдающей эпилепсией, он искренне рассчитывал на отсрочку, да только государство ему в этом праве отказало. Даже условный срок не помешал военкомату забрить Вовку в ряды вооруженных сил.