— Нет. Тебе уже пора уходить, — Зима покачала головой, посмотрела в окно, — не хочу, чтобы опять начали говорить про глобальное потепление...
Девушки замолчали, каждая думала о чём-то своём. Зима всё больше уходила в свои невесёлые мысли, в воспоминания об их первой встрече, когда они вдруг заметили друг друга, о том, как ...
Осень вдруг почувствовала, что у неё немеют кончики пальцев, воздух заискрился от холода, а люди вокруг словно застыли: пропали смех и улыбки, все замолчали, ушли в тяжёлые раздумья, навалилась усталость так, словно внезапно захотелось заснуть и больше не проснуться, дышать становилось всё тяжелее.
— Зима? — тихо позвала, но никакой реакции. Всё тот же бездумный рассеянный взгляд в окно.
— Зима... — уже громче.
Осень окончательно стряхнула с себя оцепенение, воздух зазвенел, разрываясь между холодом и теплом.
— Зима! — девушка словно бы швырнула это имя, в глазах её заплясал опасный огонь, возвращая жизнь в это милое заведение, а воздух всё пел, навевая воспоминания о тепле родного дома в дождливый день, о ночи в осеннем лесу, проведённой с друзьями у костра, о том, как...
Люди проснулись, вздохнули, заговорили, стряхнув странное оцепенение, удивлённо переглянулись, и вновь заиграли улыбки.
Зима еле заметно вздрогнула:
— Зачем ты хотела меня видеть? — отрешённый взгляд голубых глаз, которые смотрят, куда угодно, но только не на тебя, раздражал, бесил, заставляя пламя в душе осенней девушки гореть ярче.
— Хотела просто увидеться, — огромных усилий стоило простое пожатие плечами, но и его не оценили по достоинству.
— Н-да? — Зима посмотрела на неё, спокойно, равнодушно ухмыляясь. — Неужели? И тебе совсем ничего от меня не надо?
Гнев, который поглощает, туманит рассудок. Осень представила, как резко встаёт, как весь жар эмоций, вся горечь недосказанного достаётся на долю этого ледяного и бездушного создания вместе с вылитым в сердцах кофе.
«Да лучше бы тебя никогда не было! Лучше бы ты просто исчезла!» — она уже готова закричать, чувствуя, как поддаётся власти минутного настроения.
Но стоило лишь поймать в глубине синих, как небо за окном, бездонных глаз странную боль, почти человеческую тоску, и злость ушла, оставив после себя лишь растерянность, опустошённость и что-то вроде жалости, смешанной с лёгкой, почти исчезнувшей обидой.
— Я... — она хотела извиниться, попросить прощения за внезапную ярость, за молчание, но...
— Пойдём, прогуляемся, — Зима быстро допила свой кофе, со скрипом отодвинула стул и протянула раскрытую ладонь, улыбнулась искренне, — пойдём.