Она поморщилась от лёгкого толчка со стороны рыжеволосой и, неосознанно, обняла её за талию и пододвинулась ближе. Солнышко обиженно попыталось разбудить их, нарушить странный покой, но видя, с какой нежностью вторая девушка подалась навстречу черноволосой, лучик милостиво передумал и весело поскакал дальше по своим делам…
Лина открыла глаза, зажмурилась, чуть-чуть приоткрыла правый глаз и тихо застонала:
«Так не бывает…», — подумав это, она начала осторожно выпутываться из тёплых нежных рук, стараясь ничем не выдать волнения, вот только слишком участилось дыхание, а в голове заметалось множество мыслей.
— М-м-м, — Нага почувствовала сквозь сон охвативший сердце Лины страх и инстинктивно усилила объятия, зарылась лицом в рыжие волосы, да сладко что-то мурлыкнула той на ушко.
«Чёрт, чёрт, чёрт, - лицо на миг заалело, став под стать широко распахнутым глазам. — Что происходит? Почему мы оказались вместе? Этого не должно ни в коем случае произойти, ведь если она узнает... почувствует… проснётся, увидит, то… конец. Так, Лина, держи себя в руках!»
Едкий внутренний голос тут же предложил альтернативный вариант:
«А лучше держать в руках её…»
Низ живота наполнило приятное тепло, стоило только подумать об этой возможности. Сердце застучало где-то в висках, и Лина почувствовала, что залилась румянцем до самых ушей.
«Ах, это так… так... Так нельзя! Спокойно, выползаю, пока не поздно…»
Лина высвободила одну руку, осторожно отстранилась, преодолевая сопротивление нечаянных объятий:
— Так нельзя... нельзя... — почти вырвалась, даже удалось повернуться спиной, но… — ну, почему я?
Нага каким-то образом почувствовала нехитрый манёвр и, плавно переместившись вслед за Линой к краю кровати, снова обняла.
«Да что ей такое снится?!» — лицо хоть и приобрело снова нормальный оттенок, но тело, остро жаждущее ласки и нежности именно от этой девушки, похоже, сегодня решило установить диктатуру власти.
— Лина, ну-у-у, отдай мне это мороженое... — сладко начала шептать Нага несчастной Лине на ушко. — Отдай… по-жа-лу-й-ста… Мне так жаааарко…
Чтобы не застонать, пришлось до крови прикусить губу – только так исчезающий самоконтроль над сознанием смог вернутся.
Ладонь легла на плоский живот, начала поглаживать, постепенно всё выше и выше задирая ночную рубашку, коснулась разгорячённой кожи…
— Ах-х-х, — не смогла она, просто не сдержалась, не устояла сила воли под столь откровенными прикосновениями.
Но когда, помимо всего прочего, Нага решила добить остатки сопротивления юной волшебницы самыми, на первый взгляд, обычными словами: