— Он одет как-то, с ее точки зрения, по-кураматэнговски?
— Да. Как ты думаешь, может быть, что это и есть форма отряда «Курама Тэнгу»?
— Честно? — не представляю, как выглядело обмундирование «Курама Тэнгу». Я же тебе говорил, я не спец. Но если так, тебе нужно вытащить из списанных документов в дворницкой все, все, что там есть. Там же идет сейчас связанная с Японией армейская документация у тебя?
— Даже прямо японская идет. Но Григорьич только меняет это все на японскую классическую литературу, так не дает. Пристрастился очень к квайданам, говорит, в белой горячке вот это и видишь, все точно описано…
— Так оттащи ему быстро сто томов чернухи и забери все.
— Это что — «чернуха»?
— Ну, Кобо Абэ… Юкио Мисима… Это где все самоубились, съели друг друга, прогнили, полностью разложились и в таком виде куда-то пошли.
— Великолепно! Это слово я очень искал в русском языке, но не было в словаре.
Хотя Аоки Харухико и присвоили наспех какое-то военное звание, был он человеком сугубо штатским, искусствоведом, и, в общем, даже и сейчас сидел напротив лейтенанта Итимуры в кресле и полировал ногти. Точнее, на самом деле он не полировал ногти, — все-таки не смел в присутствии полковника Кавасаки! — просто Итимура так для себя называл это его действие. Он скорее любовался ногтями и не смотрел прямо перед собой.
— Не затрудняйте мне жизнь, — сказал Аоки полковнику. — Я подчиняюсь непосредственно доктору Накао Рюити, ему я и сдам в самом полном виде все свои материалы по этому вопросу.
И схлопнул веер. Выдернутый со студенческой скамьи блестящий студент Императорского университета в Нагое, Аоки действительно формально подчинялся непонятно кому и, в общем, мог позволить себе чистить ногти. Даже внутри небольшого отряда из подразделения «Курама Тэнгу», отправленного на континент, существовал раскол. Это было в полном соответствии с традицией. Нужно заметить, что в Японии 1910-40-х годов флот и армия представляли из себя едва ли не противоборствующие структуры, перед войной, году, кажется, в 1936-м, между командованием армии и флота в присутствии императора было подписано соглашение о совместных действиях. Тем не менее, флот имел собственную пехоту — СМДЧ, специальные морские десантные части, а армия строила себе для действий в прибрежных районах собственные авианосцы, и все это в условиях адской нехватки ресурсов! Взаимная любовь армии и флота получила свое окончательное воплощение, когда был создан отряд «Курама Тэнгу». На флоте с усмешкой говорили, что это типичный образец подразделения, подчиняющегося армейским структурам, — их почерк. Флотские технократы и прагматики такой ерундой ни за что мараться не стали бы. К этому времени они были заняты значительно более интересной и полезной вещью — они приводили в действие стратегию поражения. Вражда существовала также между новообразованным отрядом «Курама Тэнгу» и другими, ранее созданными подразделениями Квантунской армии; в лучших традициях, существовала она и между той частью «Курама Тэнгу», что оставалась в Японии, и той, что отослана была в Китай. Было бы удивительно, если бы раскол не затронул также и ту сравнительно небольшую группу специалистов, что была переброшена на территорию Китая. Армейские кадры сопротивлялись введению в состав группы штатских, но и избавиться от них не могли. Собственно, раскол произошел даже в душе Аоки Харухико, разделив ее на две враждующие между собой части. Что уж говорить об образованиях более крупного порядка!