Кром Круах умирал… действительно умирал.
Созерцая конец своего кошмара, Люсия съязвила:
— Как ощущения, муженек?
Монстр поднял на нее взгляд и на последнем издыхании просипел:
— Зверь… спас его от меня, — кровь пузырилась на его губах, — и будет вечно удерживать… от тебя.
К тому времени как МакРив покончил с последним кромитом, глаза Круаха стали такими же безжизненными, как и у трупов вокруг, его массивное тело рассыпалось, превратившись в груду праха поверх пролитой на полу крови.
Нет больше Кровавого Разрушителя.
С его смертью МакРив должен освободиться от заражения. Он может быть спасен — от этого. Но прав ли Круах насчет зверя?
— Гаррет, я здесь! — крикнула Люсия, пытаясь выдернуть другую руку. — Шотландец, вернись ко мне!
МакРив говорил ей: «Если зверь поднимется слишком сильно, то навсегда сведет своего хозяина-ликана с ума». Сейчас глаза Гаррета переливались от молочно-белого к светло-голубому и обратно. Он ни разу не посмотрел в ее сторону.
Неужели слишком поздно?
— МакРив, я жива! Ты должен вернуться ко мне!
Голос Люсии сорвался, она зарыдала умоляя:
— Гаррет, ты нужен мне.
Ликан обернулся туда, где, как он думал, лежало ее обезглавленное тело. Слеза покатилась по его залитому кровью лицу, он вонзил когти в грудь, разрывая собственную плоть.
Несмотря на то что валькирия вопила, выкрикивая его имя, он, душераздирающе вскрикнув, бросился прочь из этого страшного места, оглушенный взрывом мучительного страдания.
Когда Лаклейн и Боуэн наконец обнаружили Гаррета в холодных лесах, он безумствовал, в слепой ярости раздирая когтями собственное тело. Они подобрались к нему ближе, и Лаклейн в ужасе уставился на брата. Кровь покрывала Гаррета и его изодранную в клочья одежду. Грудь изувечивала страшная рана. В его глазах, затянутых мутной белой пеленой, блестела влага. Слезы?
— Хватай его за руки! — приказал Лаклейн Боуэну. — Гаррет, прекрати это! Что случилось?
Гаррет прорычал грубым звериным голосом:
— Умоляла меня… уйти… говорила, что я недостаточно силен, чтобы сопротивляться… ее голова, — проревел он с болью, отбиваясь от их захвата.
— Где твоя подруга?
Он зарычал:
— Мертва!
Боуэн с шипением выдохнул:
— О, Иисусе. Мне это хорошо знакомо. Мы должны увести его отсюда.
— Нет, здесь что-то не то, — не поверил Лаклейн. — Он сошел с ума. Посмотри на его глаза. Гаррет, почему ты думаешь, что она мертва?
Гаррет задыхался:
— Обрушил лезвие… на ее шею. О-о-о боги, ее голова!
— Кто это сделал с ней?
Собственный зверь Лаклейна разъяренно вскинулся, готовый отомстить за пару своего брата.
Глаза Боуэна тоже засверкали синевой: