Глава VI
Подвал
(Венеция. 2016)
Дин открыл глаза. Сколько он пробыл в бессознательном состоянии — сказать было трудно. Скорее всего, минут 10–15. «Хорошо, что шапочку эту плавательную надел. Удар соскользнул. Основная сила на плечо пришлась. А вы ехидно улыбались, Виктор Геннадьевич», — беззлобно вспомнил Дин своего благоприобретенного в Венеции товарища. Он пытался пошевелить руками — связаны. Ноги тоже. Подтвердились самые худшие подозрения — он лоханулся. «Кто же так легкомысленно лезет в неизвестность? — подумал он. — Вот и получил по полной программе».
Дин обвел глазами помещение. Рядом — ножка кресла. К ней примотана грубым скотчем нога Артемьева. В том, что прикованный к креслу человек — Артемьев, сомнений не было. Дин, упершись спиной в ножку мощного кресла, сумел-таки встать и зубами вырвать кляп изо рта узника.
— Ты кто? — после вполне ожидаемого приступа кашля спросил тот слабым голосом.
— Артемьев? — повторил свой вопрос Дин.
— Так точно, — по-военному ответил узник.
— Что случилось-то? Почему связанный? — спросил Дин и, потеряв равновесие, рухнул на пол.
— Любовь, мать ее! Ведь учили же… На работе никаких посторонних связей. Никаких любовей-морковей. И все-таки вляпался!
— Так это она тебя из ревности, что ли, так обработала?
— Если бы… — и Артемьев начал излагать, что с ним произошло.
— На днях я встречался с одним из наших…
— Давай короче! Про перестрелку в траттории, покушение на тебя и убийство твоего собеседника в курсе, — перебил его Дин.
— В общем, после такого расклада идти мне было некуда. Благо накануне познакомился с местной жительницей. Пошел к ней на виллу. То есть сюда. Чего меня черт дернул? Ну, здесь вроде как все удобно. Прислуга. Завтраки, обеды, ужины. Тишина и покой. Безопасность. Собачки охраняют. А главное, никто не знает, кто я и откуда. Да и от местной резидентуры, пока обо всем не договорились, лучше держаться подальше. Кто их знает, какие у них планы. Не успел зайти, как вдруг на меня кто-то бросается. Сзади. Ну я, конечно, хоть и не ожидал, но все-таки прореагировал. Оказалась итальянка эта, пришибленная.
— На него женщины от страсти бросаются, а он ее пришибленной называет…
— Во-во, от страсти. Ну ее, эту страсть долбаную куда подальше. В общем, объятья, поцелуи. Все искренне. И даже на каком-то надрыве. Она с меня глаз не сводит. Все какие-то молитвы католические шепчет. То плачет. То смеется. И такая вся доступная, нежная. В общем, из спальни не выходили почти сутки. Я и на встречу уйти не смог. Она не отпускала. А сегодня утром взяла меня за руку и повела сюда, в подвал. Посадила в это кресло гребаное. Стала руки вязать. Ну, думаю, сексуальные игрища затеяла. Жутковато. Но особо не парюсь. Опасений не чувствую. Интуиция, мать ее, молчит. Она мне все улыбается. Обернет руку лентой этой клейкой — целует. Нежно так. Классно. Притянет очередным стежком ногу к креслу — грудью прижмется к колену. Я, дурак, млею. Расслабился. В общем, повязала полностью. И ушла! Ничего не объясняя. Ничего не сказав. Вот и сижу уже хрен знает сколько времени. Все бы ничего. Только вот ссать хочется ужасно…