Лишь Римбольд, который, по своей гномьей натуре, мог переносить тишину без каких-либо проблем, недовольно ворчал:
— Что вы разорались? Дождетесь — сбегутся на ваши голоса все что ни на есть здешние твари, вот тогда по-настоящему запоете!
Пропустив замечание гнома мимо умей, Бон лишь подмигнул ему:
— А они тоже любят музыку?
Бородатый ворчун ничего не ответил, и вовсе не потому, что не смог подобрать нужных слов. Просто как раз в тот момент, когда он открыл рот, появилось оно. Я так говорю, поскольку до сих пор не знаю, как следовало окрестить то, что предстало нашим глазам. Вообще-то, мы — народ не из пугливых, но когда из воздуха материализовалось нечто и, не издавая ни звука, повисло на высоте двух метров от земли прямо у нас на пути, все почувствовали себя, мягко говоря, не комфортно.
Нечто состояло из человеческого черепа, поросшего на макушке лохматой черной гривой, да еще и с зеленоватым свечением в глубине пустых глазниц. Череп висел прямо в воз духе, а под ним колыхалось что-то неопределенное молочно-белого цвета. Это одеяние (кстати, прикрепленное к черепу без посредства шеи) было настолько изодрано, что по сравнению с ним даже мои рабочие штаны, изрядно пожеванные драконозаврами, могли служить эталоном элегантности. С другой стороны, почем я знаю, — может у них тут, в Дубравах, мода такая…
От неожиданности наши звери слегка попятились, причем Изверг известил всех протяжным ревом, что он не боится ничего на земле, но нападать неизвестно на что пока обождет.
— Вот вам, певуны, получайте! — даже с некоторым злорадством констатировал Римбольд, на всякий случай спрятавшись за спину Бона. — Какие будут предложения?
— Ну, вообще-то «это» не производит впечатления агрессора, — протянул я неуверенно. — Оно, похоже, просто не хочет нас пускать дальше.
— Так может его нужно попросить вежливо? — живо откликнулся Бон и слез с Забияки. Подойдя как можно ближе к черепу, он снял с головы свою украшенную пером фазана шапочку и элегантно поклонился:
— Вечер добрый, милейший! Меня зовут Бон и я — парень что надо, а это мои друзья, все отличные ребята, за исключением, разве что, зануды Римбольда. Приятно познакомиться, сэр э-э-э… господин э-э-э…
Но череп ровным счетом ничего не ответил, продолжая безмолвно улыбаться нам в тридцать два великолепных зуба.
— Брось паясничать! — хмуро буркнул Римбольд.
— Я хоть что-то пытаюсь сделать, а ты только ворчишь и ноешь, так что помолчи. Если окажется, что наш новый знакомый предпочитает на ужин гномов, я тебя ему скормлю, так и знай!
Тем временем Глори достала из седельной сумки Лаки трутницу и факел, запалила его, а потом пришпорила Лаку. Прежде, чем мы успели что-либо сообразить, девушка подлетела к необычной преграде и бесстрашно сунула горящий конец прямо в его ухмыляющуюся физиономию.