Пассажирка выпила два стакана воды и, откинувшись на подушки, принялась обмахиваться платочком.
— Я вам очень советую послушать лекцию мужа. Конечно, не с воспитательной целью… Вы достаточно воспитанный юноша, а из интереса. Скучать не будете. Вы надолго в Москву?
— Теперь надолго. — Юноша сел на край полки.
— Теперь? Откуда же вы едете?
— Из колонии. Возвращаюсь домой.
— Что? Что вы сказали? Из… из колонии? И вы… так спокойно об этом? — Женщина смешалась. — Нет, вы шутите! — пролепетала она.
— Какие тут шутки! — усмехнулся молодой человек
— А за что вас? — невольно вырвалось у девушки.
— Лика! — возмущенно воскликнула мать.
— Я, право, не хотела… я думала… — пробормотала девушка. — Простите!
— Другие скрывают, а мне… зачем же врать? Ну, был осужден за разбой по Указу сорок седьмого года. Ну, ко мне, как к несовершеннолетнему, применили смягчающую статью, потому и срок определили в восемь лет. Отбыл четыре года и еду, — строго, почти официально сказал Анатолий, глядя прямо перед собой.
— За разбой?! — воскликнула девушка. Пристальный взгляд ее широко открытых глаз выражал и затаенный страх и любопытство.
— Да, осудили за разбой, но ведь я сам был в этом виноват. Никого не виню. И не жалуюсь. — Молодой человек с вызовом посмотрел на нее. Он был готов ответить на любой ее вопрос, если даже он коснется самого сокровенного из его недавнего прошлого.
— Прошел один по делу? Взял «мокрое дело» на себя? — раздался голос сверху. Спрашивал пассажир с проседью, который почти всю дорогу молча лежал на полке с книгой в руках.
— Могу рассказать, — предложил Анатолий, прямо глядя на мать с дочерью.
— Ни в коем случае! Что вы! О разбоях? Кровавые подробности при девочке… Нет, нет! Даже и не думайте! — На лице пожилой женщины появилось непритворное выражение ужаса. Она даже вскинула руку, будто хотела закрыть рот юноше.
— Как хотите! — буркнул Анатолий и, помолчав, добавил — Есть восточная поговорка: «Умный человек не споткнется дважды об один и тот же камень». Сам виноват во всей этой истории. Глуп был. — Он неловко улыбнулся пассажирам.
Старушка с боковой полки, ее муж, строгай худой старик, и еще трое скучающих, заглядывавших из купе справа, неприязненно и сурово смотрели на него. Улыбка медленно сошла с лица Анатолия Русакова.
* * *
— «Отпускник»! — вдруг громко и язвительно бросил мужчина с одутловатым, рыхлым лицом и белесыми глазами, прислонившийся к вагонной стойке.
Пассажиры переглянулись.
— Никакой я не «отпускник». — Анатолий покраснел. — С меня судимость снята, — тихо объяснил он.
— Знаем мы вас! — зло крикнул стоявший в проходе.