— Из ямы с контейнерами?
Стас снова перевернул страницу. Еще одну. В памяти возникли странные кругляши на дне ямы.
— Не думаю. В яме была вода.
— Талая вода. Днем еще довольно жарко…
Стас положил журнал и повернулся к Филиппу.
— Что это тебя так заинтересовало?
— Ты схватил дозу.
— Психуешь? — Стас вновь принялся рассматривать журнал.
— Уборщица мне отдала дозиметр. Он выпал из кармана твоего пиджака.
Филипп показал латунную трубку и протянул ее Стасу. Тот не взял.
— Сколько?
— Не знаю. Стрелка зашкалила.
— Хохма…
Стас откинулся на подушку, потом резко приподнялся и выхватил у Филиппа дозиметр. Журнал сполз на пол…
— Возможно, там шестьдесят — семьдесят рентген. — Филипп старался придать голосу уверенность.
— Или шестьсот — семьсот, — проговорил Стас.
— Не может быть! Нет оснований! Причина одна: ты плохо завернул крышки, когда подбирал ампулу под патрон. В первый день. Вода и стены ямы стали радиоактивными… Сколько времени ты находился в яме?
Стас встал и подошел к окну. Четкие следы его босых ног, словно испарина на свежевымытом, не просохшем еще полу. Испарина эта улетучивается прямо на глазах. Вначале точки пальцев, затем пятки… А те следы, что у самой тахты, совершенно слились с полом.
— Филипп, иди-ка сюда. Видишь у дома двух оленей? Нет? У последнего дома. Тот, с рогами, вроде бы провалился в яму. Предупреди Манукяна. Идиотизм.
4
Уже полчаса они сидели в больничном садике. Филипп закончил дела в базовом лагере и прилетел в Нюрбу. Надежда, что Стас к тому времени закончит анализы, не оправдалась. Необходимо следить за изменением состава крови в течение нескольких дней. Теперь придется возвращаться домой одному. Хотя, судя по виду, Стас может идти в Ленинград пешком…
— Что ты молчишь?! Я ведь знаю, что в базовый лагерь послали дозиметриста.
Филипп не ответил. Он нагнулся и стал вытаскивать из рюкзака банку с вареньем, соленые огурцы, масло, шоколад… Все, что дали ему Манукян и Борский.
Стас наблюдал за суетливыми движениями Филиппа. Повторять вопрос не хотелось. Может быть, так лучше, менее страшно. Или наоборот?
— Я спрашиваю тебя, каким оказался в яме фон?!
— Двести рентген. Но учти, это непосредственно на поверхности, — заторопился Филипп.
— Нелепость какая-то, — негромко сказал Стас. — Все как сон. Не верю! Понимаешь, не верю! Я здоров.
Стас выхватил торчащую из рюкзака банку тушенки и сжал ее рукой. Банка смялась. Через надломленную Жесть брызнул сок. Стас приподнялся. Стремительно срезая листву карликовой березы, мелькнула банка…
Несколько минут сидели молча. Потом заговорил Стас: