Женщина достала из стола пачку сигарет.
— Как ваша фамилия? — спросила она, чиркая спичкой.
— Круглый.
— Ага… Вот ваш диплом.
Женщина, дымя сигаретой, пододвинула ему толстую «домовую» книгу и ткнула пальцем у номера 4407. Филипп прочел: «4407. Круглый Филипп Матвеевич. 1940. Русский. Член ВЛКСМ. Холост. Инженер-конструктор. „З“ № 970054». Рядом — красненькая птичка. Филипп расписался рядом с птичкой.
— А что означает „З“ номер 970054? — Хотелось о чем-нибудь спросить.
— Серия и номер. — Женщина промокнула подпись, захлопнула книгу и протянула Филиппу диплом. Точно такой, как у Левки. Темно-синий. С тиснением. Шероховатый и тяжелый. Филипп раскрыл его: „З“ № 970054. Порядочек. Все?!
— Хотите сдать еще какой-нибудь экзамен? — улыбнулась женщина.
— Упаси бог! — улыбнулся в ответ Филипп. — До свидания.
— Кстати, нагрудные знаки мы еще не получили. Зайдите позже.
— Простите, а как ваше имя-отчество?
— Анна Акимовна.
— Столько лет встречал вас в институте и не думал, что последнее слово будет за вами.
Филипп открыл дверь.
В коридоре возле окна стояла Кира.
— Мне сказали, что ты здесь. Покажи!
Филипп протянул ей диплом.
Со двора донесся отчаянный крик. «Опять „чвырло“ промазал», — решил Филипп и, подойдя к окну, дико, оглушительно свистнул. Кира замерла. Шум во дворе на мгновение стих.
— Ах, это вы?! — донесся голос Анны Акимовны. — Браво!
Филипп оглянулся. Анна Акимовна стояла в дверях комнаты номер 307.
— Вчера один вопил песню. Четыре куплета с четырьмя, соответственно, припевами.
Анна Акимовна скрылась за дверью.
Они побежали пустым институтским коридором. В простенках между окнами замелькали портреты великих ученых: Менделеев, Чаплыгин, Фарадей, Эйнштейн… Ученые подмигивали. А Ньютон запутался в накрахмаленных манжетах, но, пока они пробегали, успел выпутаться и погрозить пальцем. Странная штука — ракурс! Шесть лестничных пролетов… Степан Власыч… Подъезд… Улица!
2
Шоссе тянулось длинной серой пирамидой. Острая вершина пирамиды вонзалась в среднюю из трех башен главного корпуса обсерватории.
Пирамида укорачивалась. Башни выше и выше тянулись к небу. Это напоминало детскую игрушку — раскроешь обложку, и словно пробуждается от сна сказочный картонный дворец.
— По этому шоссе проходит Пулковский меридиан, — произнесла Кира.
— Не строго, — ответил водитель, парень в белом джемпере. — Люблю эту шоссейку. Никаких поворотов. Жми хоть на сто двадцать.
Филипп взглянул на спидометр. Стрелка упруго склонялась вправо. Филипп давно собирался побывать в обсерватории. Все не было времени. Неужели и этот вечер будет таким же, как и те, когда «не было времени»? Впрочем, вечер уже начался неудачно. Они опоздали на рейсовый автобус. Пришлось «семафорить»…