Станислав БОНДАРЕНКО
КИЕВ
* * *
Родина - терпимости мой дом,
что ж тебя всё меньше узнают?
Разве все мы на тебя плюём -
кем же так оплёван твой уют?
Чирей на груди твоей жесток
возле синей жилочки Днепра.
Я неважный знахарь и знаток:
как же нам лечить тебя, сестра?
Что же, девка, сделать для тебя,
чтобы хоть привстала ты с колен?
Сутенёр твой - истинная тля.
Я же с плеч твоих сдуваю тлен.
Есть ли нам, о чём поговорить?
Не прошу любви уже - Бог с ней!
Удружи уменьем отравить
или изрубить меня во сне -
чтоб не больно[?]
ПРОЗА ЖИЗНИ ОТЦА
(глазами пятилетнего)
В одном селе полицаи
отца моего порицали:
не то чтоб видели агитатором,
поскольку домра его звучала,
как альт,
но отправили остарбайтером,
а вышло, что - в Бухенвальд.
Поскольку (по взрослой версии)
на заводе германском он сколотил
группу
и сотворил две диверсии,
чтоб навредить какому-то Гитлеру
или Крупу.
Отец вернулся - освободили,
чтоб я родился, - американцы.
Все дамы с бати глаз не сводили,
а мама ликом взяла и танцем!
А я в пять лет - Девятого мая
спросил отца при всех на параде:
что ж орденов он не надевает,
как другие учителя и родные дяди?
И тихонько отец, не нарушив уюта,
прошептал то, что я лишь после
пойму:
"За Бухенвальд орденов не дают! А...
А ты о том - вообще никому..."
Так я в пять лет побыл полицаем -
никем за это не порицаем[?]
И нет отца уже - за оградой[?]
Даст Бог, хоть внуки ему -
наградой!..
НА ПРИИСКАХ
В потёмках стоял человек вдалеке,
слегка наклонённый, казалось, к реке.
Спросил я: "Что ищешь
в прибрежном песке,
помочь ли, что ищешь?"
А он зарядил мне словами в висок
так, будто под нами различный
песок:
- Да, нет - я на приисках неба,
где всякая помощь нелепа[?]
Не сразу поймёшь: дурака ли валял,
звезды отраженье рекой поверял,
а может быть, звёздами - реку?
Престранный старатель, но всё ж
не нахал:
раз помощь отверг и не ищет похвал,
не надо мешать человеку!
20 ЛЕТ НАВСТРЕЧУ
Н.Л.
Ждала меня женщина 20 лет,
будто Аполлон я или атлет -
исчезали страны, менялась власть,
ждала меня женщина - заждалась.
Отогнав охотников и ворон -
после двух родительских похорон -
ждала меня женщина - дождалась:
нежная жень-шеньщина, твоя
власть!
ВДОГОНКУ ЗА ЛЕТОМ
Алексею Зараховичу
Дай, кассирша, четыре билета -
если трое других не придут,
сам уеду на краешек лета -
видеть солнца бесхитростный труд.
Проводник, не сели мне случайных
заполнителей смысла в купе:
сам себе и стакан я, и чайник,
и учитель, как боли терпеть
и любить этот промельк
пространства,
чтоб и сердце стучало, как встарь -
как любил государь государство,
и как поп - свой алтарь!
Если троица та не отстала,
а скорей по пути меня ждёт -