Хорошо еще, что у него хватило приличия немного обуздать свои желания и не напугать девушку до смерти. И сделать паузу в нужный момент, как бы это ни было трудно, когда Синди издала стон, ощутив легкую боль.
Или все-таки это был стон удовольствия?..
Он не был уверен ни в чем. Но когда ему захотелось выяснить, Синди попросила продолжать.
Почему же он, опытный и разумный мужчина, не остановился? Девушка ведь пребывала в состоянии шока, и он не имел права пользоваться этим ее состоянием, чтобы потакать своим собственным инстинктам.
К горлу подступила желчь — от осознания того, что он, как оказалось, недалеко ушел от Эрика Сантона.
Но это ведь не одно и тоже! — твердил он себе.
Потому что… Почему?! — зло и безжалостно насмехался над ним его внутренний голос.
Потому, что от Синди он ждал не только секса. Одного секса было недостаточно.
Ему хотелось добиться от нее искренней улыбки, видеть, как загораются ее глаза. Он жаждал слышать ее неповторимый смех.
Ему хотелось освободить ее от скованности, которая не давала ей возможности проявиться по-настоящему. От страхов, которые преследовали ее много лет.
Ему хотелось изгнать тень тревоги из ее глаз, защитить от наглецов, которых можно встретить где угодно, от подлых авантюристов — таких, как Эрик Сантон. И таких… как он сам.
Ему хотелось сделать ее счастливой. Чтобы таковой она оставалась всегда…
Через час с небольшим он проводил ее из здания на улицу, и на прощание Синди сказала:
— Теперь леса возле стены можно убрать. В случае чего я смогу воспользоваться стремянкой. Нет смысла больше загромождать лестничную площадку.
— Хорошо, я все сделаю, — пообещал Эйнджел.
— Спасибо за помощь, — торопливо добавила Синди, когда он открывал дверь офиса. — Моя машина совсем рядом. Я дойду сама.
Он поймал ее за руку.
— Синди, постой… Прости меня. Мне следовало быть более благоразумным.
— Мне нечего прощать, — проговорила она дрогнувшим голосом. — Это было взаимно. Как ты сам понимаешь, я больше не девственница, и ты дал мне шанс изменить свое мнение. Так что не стоит себя ни в чем упрекать.
Вместо облегчения он почувствовал еще большую досаду.
— Ты же сама потом жалела о случившемся, — хрипло сказал Эйнджел.
Она вскинула голову и сделала над собой усилие, чтобы заглянуть ему в глаза.
— Но это не твоя вина.
Он недоуменно смотрел на нее, видя в лице Синди смесь решимости и печали, как будто она сама отвергала то, чего отчаянно хотела. Он почти почувствовал, как между ними снова возникла некая эмоциональная дистанция.
— Если ты так сожалеешь, то знай, я тоже использовала тебя, — сказала Синди.