— Прошу прощения, герр Гофман, — смущенно произнес тот, — но вы хотели видеть Герхардта. Я столкнулся с ним, когда спустился вниз. Он уже вернулся.
Мы переглянулись. Майор сел в кресло.
— Вот видите, Гофман, не стоило так волноваться.
Он взял из пачки папиросу, и я отметил про себя, что это была уже шестая за последние полчаса.
Пока Герхардт прошел расстояние от двери до предложенного ему кресла, мы успели хорошо его разглядеть. Он был лет на пять — семь моложе Витлинга, так же высок ростом, худощав и сутуловат. Седые волосы были зачесаны назад. Его глаза выражали растерянность и боль.
Он сел в кресло и прикрыл лицо руками.
— Вы уже знаете, что случилось ночью? — спросил майор после короткой паузы.
— Знаю, — глухо ответил Герхардт, не меняя позы. — Мне сказал об этом Шмидт. Неужели это правда? — Он опустил руки и посмотрел на нас.
— К сожалению, да, и, может быть, вы сможете нам объяснить, что могло заставить вашего управляющего совершить этот поступок?
Глаза Герхардта потемнели.
— Я не верю, чтобы он мог так сделать. Это совсем не в его характере.
— Однако все, что мы знаем, говорит об обратном. Правда, знаем мы пока очень мало. Но мы рассчитываем на вас. Вы были ближе всех к Витлингу. Мы просим рассказать все, что вам известно не только о Витлинге, но и о Ранке.
— Рассказать о Витлинге и о Ранке? — Герхардт потер ладонью лоб. — Но это значит рассказать о четверти моей жизни. Правда, самой бледной и ненужной четверти. Что ж, если это вас интересует…
— Безусловно, но прежде чем начнете, разрешите задать один вопрос. С вашей племянницей не случилось ничего опасного?
— С Лиззи? — Герхардт развел руками. — Я не знаю, зачем это было нужно Витлингу. Я дошел только до первого домика со стороны шоссе, и его хозяин сказал мне, что час тому назад видел Лиззи и ее мужа, направлявшихся в город. Они были, по его словам, веселы, и ни о каком несчастье не могло быть и речи. Я переночевал у него, так как было уже поздно, а утром двинулся назад.
— А не был ли Витлинг сам введен кем-то в заблуждение?
Герхардт пожал плечами.
— Право, не знаю, я был так взволнован, что ушел сразу и не спросил больше у него ни слова.
— Так. Ну что ж, спасибо. Продолжайте.
Герхардт на минуту задумался.
— Прежде всего коротко о себе, потому что без этого вступления многое покажется неясным. Я родился в Мюнхене и там же окончил консерваторию по классу скрипки. Вот видите, вы уже удивлены. Потому-то я и предупредил вас, что многое в моей жизни покажется странным. Я играл сначала в оркестре Мюнхенского оперного театра, а потом обстоятельства сложились так, что мне пришлось перейти в ресторан, правда, ресторан первоклассный, но это не меняло дела. Это было время острой политической борьбы, когда нацизм поднимал голову и уже рвался к власти. Вот тут-то, в ресторане, впервые я увидел фон Ранка…