— А проверить остальные звонки Шпильмана вам удалось?
— Я еще не подключила к делу свою бригаду. Пришлось бы слишком долго им все объяснять, а мне было важно прежде встретиться с вами.
— Почему?
Люси положила перед собой мобильник.
— Потому что мой таинственный канадский собеседник перезвонит через четверть часа — и, если я не смогу сообщить ему ничего «вкусненького», на этом будет все кончено.
— Вы могли бы связаться с бригадой по телефону, просто вам приспичило увидеть настоящего…
— Кого — «настоящего»?
— Настоящего аналитика, профайлера. Человека, который на этом собаку съел.
Люси пожала плечами:
— С радостью польстила бы вашему эго, комиссар, но ничего похожего. В общем, я все вам рассказала, теперь — ваша очередь.
Она действует прямо, открыто, не лукавит. Шарко нравилась тайная война, которую эта девица ему предложила. Тем не менее Франку хотелось ее еще немножко подразнить.
— Нет, без шуток, неужели вы действительно думаете, что я готов поделиться конфиденциальной информацией с каким-то незнакомцем из оленьей страны? Может, предложите еще и развесить секретные данные в виде плакатов на автобусных остановках? Как насчет формата А3?
Люси наливала в стакан воду из зеленой бутылочки, и было видно, что она сильно нервничает. «Живет так, будто кожа у нее содрана», — подумал Шарко.
— Послушайте, комиссар. Я полдня добиралась сюда, я выкинула почти сотню евро на билеты, и все это — ради того, чтобы выпить в Париже «перье»? Один из моих друзей сидит сейчас в психушке из-за всей этой истории, мне жарко, я смертельно устала, я в отпуске, а помимо всего этого — моя дочка в больнице. Так что, как бы я вас ни уважала, попрошу избавить меня от сомнительных шуточек.
Шарко высосал сок из кружка лимона, облизал пальцы.
— У каждого из нас свой геморрой, персональный… Некоторое время назад я оказался в отеле, где не было ванны. Думаю, это случилось в прошлом году… Да, точно, в прошлом году! И вот это была настоящая проблема.
Люси казалось, что она спит и видит сон. Смотаться из Лилля в Париж и обратно только затем, чтобы выслушивать эту ерунду!
— Не пойму, какого черта я здесь. Может, мне встать и уйти?
— По крайней мере, ваше начальство в курсе этой истории?
— Только что сказала вам: нет.
Господи, да эта Люси Энебель точно такая, как он сам! Шарко попытался успокоить собеседницу:
— Вы здесь потому, что пытаетесь сейчас оставить свою жизнь за бортом. Фотографии трупов заняли в вашей голове место фотографий ваших детей, так? Бросьте все это, повернитесь на сто восемьдесят градусов, иначе с вами будет то же, что со мной: вы останетесь одна среди толпы, сгорающей на медленном огне.