Что за трагедии повергли этого полицейского в такой мрак? Люси вспомнила кадры из новостей, где видела его рядом с траншеей, из которой достали трупы. И жуткое впечатление, которое он произвел на нее тогда: человека на краю пропасти.
— Мне хотелось бы вас пожалеть, но не стану этого делать. Не в моих правилах распускать нюни.
— Ммм… мне кажется, ваш тон несколько выходит за рамки… Вам известно, лейтенант, что вы обращаетесь к комиссару?
— Простите, если я вас…
Ей не хватило времени закончить фразу: зазвонил телефон. Люси посмотрела на часы — для канадца вроде бы рановато, глянула на экранчик мобильного — и все-таки это он: номер звонящего начинается на +1 514, остановила мрачный взгляд на Шарко:
— Это он. Ну и что мне теперь делать?
Шарко протянул руку. Она, стиснув зубы, вложила ему в ладонь свой мобильник и придвинулась поближе к комиссару, чтобы ничего не упустить из разговора. Комиссар нажал на кнопку «принять звонок», но не сказал ни «Алло!», ни «Да!» — и она услышала голос из Монреаля.
Канадец начал почти грубо:
— Ну, есть у вас информация?
— Я эксперт, которого вы, может быть, видели по телевизору. Тот, что был в зеленой рубашке, тот, которого достали зной и журналюги. Что до информации — то да, информация у меня есть.
Люси и Шарко обменялись взглядами.
— Докажите!
— Каким, интересно, образом? Сфотографироваться и отправить вам свой портрет почтой? Может, прекратим уже играть в прятки? Женщина из полиции, которая вам звонила, сейчас рядом со мной. Эта несчастная из-за вас просадила сотню евро на дорогу сюда, в Париж. Так что кончайте темнить и говорите, что вам известно.
— Нет, сначала вы. И это ваш последний шанс: не скажете — можете быть уверены, я брошу трубку.
Люси дотронулась до плеча Шарко, призывая его согласиться и вообще держаться поскромнее. Комиссар повиновался, но при этом бдительно следил за тем, чтобы не зайти в откровенности чересчур далеко.
— Мы обнаружили пять трупов. Жертвы массового убийства — лица мужского пола и совсем молоды.
— Ничего нового вы мне не сказали. Я читал об этом в Инете.
— Среди них один азиат.
— Когда произошло убийство?
— От шести месяцев до года назад. Теперь ваша очередь. Почему вы интересуетесь этим делом?
Напряжение между точками, в которых находились собеседники, было таким, что казалось, даже тишина потрескивает.
— Потому что я сам веду по нему расследование уже два года.
Два года… Кто он, этот канадец? Полицейский? Частный детектив? И что, собственно, он расследует?
— Два года? Трупы были найдены три дня назад, а зарыты самое большее за год до этого. Ну и что же тогда можно расследовать в течение двух лет?