— Кто вы? И зачем похитили меня?
— Скажем так… я — знакомый твоего брата.
— Стива?
— Очевидно, раз другого брата у тебя нет. Ты здесь затем, чтобы отбить у него охоту чинить мне здесь препятствия.
— У Стива? — снова спросила она. Чем это Стив может угрожать этому… монстру?
— Да. Пока ты здесь, твой брат не осмелится на меня напасть.
— Стив? Напасть на вас? — изумилась Тамара. Похититель утвердительно кивнул. — Мистер, вы рехнулись. Или с кем-нибудь его спутали. Я люблю своего брата, но все-таки он не Рембо.
— Хватит. Иди сюда.
Тамара забилась еще дальше в угол. Похититель что-то проговорил охраннику на неизвестном ей языке. Солдат подошел и подхватил Тамару с кровати легко, как тряпичную куклу. А потом поставил рядом с… монстром в золотой маске.
— Пошли. — Похититель до боли крепко ухватил ее за руку.
— Мне же больно!
— Если будешь артачиться, я без колебаний сломаю тебе руку. А теперь пошли!
Она покорно зашагала вслед за ним из комнаты и сквозь каменную арку вышла на улицу. Оказавшись под открытым небом, Тамара изумленно заморгала, обнаружив, что стоит на площадке посредине длинной каменной лестницы, ведущей к вершине южноамериканской пирамиды.
В лагере у основания пирамиды, со всех сторон окруженном джунглями, царила оживленная деятельность. Там были сотни человек, по большей части в такой же военной форме, как у ее охранника. Тамара вдруг поняла, что отсюда не удерешь, и внутри у нее все оборвалось. Ей нипочем не выбраться даже из лагеря, а уж в джунглях не выжить и подавно.
— Стой спокойно, — велел похититель. Какой-то человек, в отличие от солдат одетый в черный балахон, несколько раз сфотографировал девушку, стоявшую между охранником и этим человеком в золотой маске.
— Этого вполне достаточно, чтобы убедить кавалера Уилкинсона, что его сестра у меня, — подытожил похититель. — Отведите ее в камеру и проследите, чтобы ее накормили и дали чистую одежду.
Взяв Тамару за руку, охранник повел ее обратно в храм, где втолкнул в ту же комнату, где она очнулась, и дверь медленно затворилась. Усевшись на каменный уступ, теперь служивший ей кроватью, Тамара горько разрыдалась.
Александер поднял глаза на Стива, пришедшего на утреннюю мессу. Парнишка будто из могилы вышел — бледный, с ввалившимися глазами. Встретив взгляд репортера, Уилкинсон мельком улыбнулся, потом перекрестился и сел через проход от Александера. Тот встал и пересел к юноше, шепотом поинтересовавшись:
— Ты как, жив-здоров?
— Отлично. То есть будет отлично, когда позавтракаю.
— Опять овсянка. Пальчики оближешь.