— Джейсон, крикнул он.
Мальчик оторвал взгляд от тротуара и, увидев Трента, нахмурился. Его силуэт слегка качнулся, будто он не мог решить: остаться или уйти.
— Пожалуйста, остановись, — сказал Трент, уже направляясь к нему.
Зачем он держал его тут? Если он ушел, то это громкий сигнал, указывающий на его вину.
«Он мне нужен. Нужен для признания вины».
— Прошу прощения, — пробормотал мальчик.
Они стали в тень старого кирпичного здания, стены которого были изрисованы граффити. Трент обернулся на полицейские машины. В них никого не было. Бездомный продолжал заниматься содержимым мусорного бака.
— Что заставило тебя уйти? — не на шутку удивившись, спросил Трент.
— Я хочу домой. Мне нечего вам сказать.
— Это мне судить, есть ли тебе что сказать. Ты не можешь так просто уйти. Это навлекает на тебя подозрения.
Уставившись на Трента большими глазами, мальчик произнес лишь только одно слово:
— Подозрения?
— Смотри. Никто не видел, как ты ушел. Давай вернемся. Возможно, сможешь рассказать еще что-нибудь.
Перед ними на стоянку управления полиции заезжала полицейская машина. Солнце отражалось от ее стекол. Они отступили в сторону, чтобы дать ей проехать.
— Ладно, — вздохнув, пробормотал мальчик. Огоньки сомнения горели в его глазах. Он выглядел хрупко и уязвимо. — Ладно, — повторил он.
И вдвоем с Трентом они вернулись в здание.
---
— Забудем о том, как ты попытался сбежать, ладно?
Трент знал, насколько было важно, чтобы на магнитной пленке осталось это, многое решающее слово. Расслабившись, он навалился на спинку стула в ожидании ответа мальчика.
— Ладно, — сказал Джейсон, обрадовавшись наступившей возможности сменить тему разговора. К тому же его несколько напугало слово «сбежать», будто у него для этого был повод, будто он в чем-то был виноват. Ему просто захотелось выйти из душной комнаты.
— Прежде, чем мы вернемся к тому, что ты видел в понедельник, мне хочется тебя расспросить об Алисии. Вы дружили, не так ли?
Джейсон с облегчением кивнул, потому что не надо было говорить о чем-то другом, хотя даже думать о ней ему показалось очень грустным.
— Смотри, тебе двенадцать, а ей было семь, и при этом вы были друзьями. Тебе это не кажется странным?
— Она была очень приятной маленькой девочкой, и всегда была рада меня видеть, — о ней он мог рассказать намного больше, чем о ее брате Бреде или о других парнях, живущих с ним по соседству, как ему казалось, но он не стал говорить об этом мистеру Тренту.
— Тебе нравилось приходить к ней?
— Конечно, — он бы не ходил к ней, если бы не хотел.
— Раньше ты рассказывал, что в тот день ты помогал ей с пазлом. Что это был за пазл?