В первые сто дней нашего знакомства доктор Уард вывел меня на два или три десятка высокопоставленных лиц из британских «коридоров власти». Общение в кругах, которые принято называть «высшим светом», потребовало от меня не только дополнительного времени, но и вхождения в новую роль. Ведь ничто так не удручает английского сноба, как чье-либо равнодушие ко всей гамме оттенков социальных различий, не говоря уже о пренебрежении ими.
Английская элита рассматривает себя как породистый класс, который под воздействием таких факторов, как наследственность, традиции и воспитание лучше других подготовлен для управления страной. Чтобы не оказаться в этом окружении «белой вороной», мне нужно было научиться соответствовать принятым стандартам поведения. А в них было немало незыблемых правил и непререкаемых запретов. Их предстояло усвоить, дабы вести себя подобающе.
Вхождение в роль потребовало и дополнительных расходов. Если бы я жил в Лондоне лишь на положенную мне зарплату в 127 фунтов стерлингов в месяц, то об исполнении этой роли не могло бы быть и речи. Но для сотрудника ГРУ не существовало ограничений в том, что касалось необходимых для работы расходов. Соответствующие счета без долгих проволочек подписывались и оплачивались бухгалтером посольства. Для дела приходилось порой идти на немалые расходы: дорогие сорочки и туфли из «Баркерса», костюмы и галстуки из «Хэрродса», мужская парфюмерия от Диора… Одеваться приходилось там же, где одевались и мои новые знакомые. Да и приглашать их на обед надо было не в «Макдональдс», конечно.
Один из шкафов в моем рабочем кабинете на Кенсингтон Пэлас Гардене был заполнен ящиками с водкой и коньяком, икрой и сувенирами. Так что подарки для встреч и приглашений всегда были под рукой.
За те два года, что судьба отвела моему знакомству с доктором Уардом, этот художник-остеопат усаживал меня за столики чуть ли не всех клубов на Пэлл Молл и Сент Джеймс. Бывали мы и в небольших заведениях для игры в бридж типа «Коннот клуба», что на Мабл Арч. А британские клубы — это «истеблишмент», это власть, это информированность, это секреты. А как разведчику уйти от искушения чуть-чуть поговорить о них, вроде бы невзначай, за рюмкой хереса?
Лондонские клубы — это, как заметил однажды Уард, почтенные особняки для почтенных джентльменов. В них женщины допускаются только два раза в неделю, да и то не во все. У каждого клуба свои правила. И свой контингент.
«Карлтон» — оплот высокопоставленных консерваторов, «Реформ» — высших государственных сановников, «Тревеллерз» — чинов из Форин офис. Но завсегдатаи этих клубов — лишь середнячки. Высший свет стекается в «Другой клуб», «Гаррик» или «Уайте». Здесь количество членов клуба исчисляется не сотнями, а лишь десятками. Решение, принятое за бокалом бренди в стенах древнего «Уайте клуба», а ему уже три столетия, наверняка проходит и в кабинетах на Даунинг стрит 10, и в Вестминстере.