Раскрыв истинного «работодателя» Гапона, Вадик окончательно зарубил его карьеру как «вождя народных масс». Конечно, рабочие его не прибьют, как сделали в нашей реальности эсеры, но и слушать полицейского провокатора больше не станут.
— А остальных выборных — прошу! Его Величество ждет вас, для беседы о ваших во многом справедливых требованиях.
В Малой зале Зимнего дворца непривычно шкворчали три двухведерных самовара. Когда Вадик только планировал это чаепитие, он исходил из реалий своего времени. Не раз и не два он видел по телевизору, как президент принимает заслуженных учителей, шахтеров, военных и др. Он долго не мог понять, почему слуги не понимают, чего он от них хочет. Что для обывателя XXI века было совершенно естественным, для жителей начала XX столетия было совершенно невероятным и невозможным. Забежав проверить, все ли готово, Вадик был совершенно изумлен, не увидев привычных ему и расставленных буквой «П» столов и всего прочего антуража для чаепития. Он еще мог предположить, что чай и сладости подадут слуги во время беседы, но вот отсутствие столов его искренне возмутило. Скольких трудов ему стоило убедить Николая согласиться на это мероприятие, разжевывать все, как маленькому ребенку, да ладно ему, и Ольге тоже, без этой «тяжелой артиллерии» ему вряд ли бы это удалось. Что поделать, ну не понимают предки, даже такое чудо, как Оленька, всю важность пиар-кампании, да и информационной войны в целом. И вот, когда он с грехом пополам выдавил из царя согласие на чаепитие, этот балбес обер-церемониймейстер или гофмейстер (сам черт ногу сломит во всех этих: камергерах, обер-гофмейстерах, обер-шталмейстерах, просто шталмейстерах и др., лакей — он и в Африке лакей), завел свою «шарманку» — «ну гоже ли Его Императорскому Величеству сидеть за одним столом с простым мужичьем». Пришлось перейти на бас и «объяснить». И вот теперь, когда столы все расставлены, самовары растоплены и с минуты на минуту войдет Николай, обалдевшие от великолепия и красоты Малой залы мужики никак не решаются зайти внутрь и в нерешительности жмутся к стенам. Один так вообще учудил, увидев резной паркет, начал сапоги стягивать, еле остановили. С огромным трудом Вадик, матюгаясь про себя и вслух, причем на последнее мужики реагировали гораздо резвее, усадил-таки их за стол, куда они ни в какую не хотели садиться, даже подумать не смевшие о такой почести. Да и сели больше привыкшие к лавкам бывшие, а зачастую и нынешние крестьяне на самый краешек, чтобы «не дай Бог такую красоту не попортить». Все это благолепие разбилось за секунду, когда вошел царь. Мужики повскакивали, а большая часть даже рухнула на колени. Такое Вадик только в кино про Петра I видел.