— Да что же это такое, три молодых контр-адмирала, Руднев, Йэссен и Рейценштейн, которые хотят и могут воевать, этим и занимаются. Забыв обо всем на свете и оторвавшись от остального флота, как мальчишки безусые! Мы с Небогатовым застряли на избитых, потерявших ход лоханках, а на его «Петропавловске» вообще затеяли заводить пластырь на корме, для чего застопорили машины. Единственный адмирал, оставшийся с броненосцами на исправном корабле, — Ухтомский. И именно он оказался единственным адмиралом, который умудрился сломать строй линии в момент японской атаки! Просигналить на «Оку» — приблизиться к борту «Александра», быть готовыми к приему адмирала. Сигнальщики, кто помоложе! Обрежьте-ка вон тот обрывок фала, что с рея свисает, или пошлите кого за бухтой каната… Охота мне попробовать, как там у Руднева с корабля на корабль на ходу мешки с углем перебрасывали…
— Степан Осипович, вы-то не мешок с углем! Как можно в ваши годы даже думать об этом! Ведь можно спустить катер, — попытался было воззвать к голосу разума адмирала Бухвостов, но Макаров закусил удила:
— Да? А это не наш единственный паровой катер весело и ярко догорает на шканцах? А с «Оки» катер еще надо спустить, для чего она должна застопорить ход. Он нас должен догнать, потом со мной на борту подойти к «Оке», которая опять должна стопорить машины… Пока я там подниму флаг, Того уже перетопит половину броненосцев, а Камимура доберется до транспортов! Нет уж, сначала пару матросиков помоложе перебросим, а потом уж и меня, старика… Авось не рассыплюсь!
Спустя четверть часа и три сломанных ребра у попытавшегося перепрыгнуть на «Оку» первым матроса, над маленьким корабликом взвился вице-адмиральский флаг. Почти без задержки на мачте «Оки» подняли первые сигналы, и русский флот начал осмысленно готовиться к новому бою с японскими линкорами. Которые в это время уже подошли на дистанцию прицельного огня по отставшим «Трем Святителям»… Того казалось, что его план должен сработать. На его пути пока был только один русский броненосец. За ним, правда, подтягивались еще три типа «Пересвет», с висевшей на хвосте «Россией», а дальше по носу дымила без всякого подобия строя пара «Сисой» и «Петропавловск». Тройка в составе «Александр», «Цесаревич» и «Полтава» была восточнее и, с учетом потери хода, уже не могла встать на пути его отряда, идущего на скорости в 14 узлов. Впятером они должны были быстро смести со своего пути этот… Этих… даже мысленно выговорить «Три Святителя» Того был не в состоянии и весьма приблизительно помнил его характеристики. Этот броненосец был построен на Черном море, и теоретически его тут быть вообще не могло. Выбивания сосредоточенным огнем «Святителей» для пяти быстрых линкоров, вернее, уже шести — в хвост идущей концевой «Ясиме» пристроился отставший от Камимуры «Конго» — минутное дело. Потом последовательно проходим мимо «Пересветов», которые могли их догнать, но не могли выдержать артиллерийского боя, и пары «Сисой» — «Петропавловск». Те были явно тяжело повреждены и, кажется, совершенно потеряли ход. Даже если их не удастся потопить до подхода отставших «Александра» и «Севастополя» с «Ретвизаном», дорога к транспортам будет открыта. Правда, на левом траверсе под берегом куда-то несется узлах на 16 одинокий русский броненосный крейсер, который ДОЛЖЕН был называться «Ниссин», а теперь носил имя «Сунгари»… Но что он может сделать один против шести? Как и «Три Святителя» — наверняка ничего. С этими мыслями Того приказал открыть огонь, помня при этом об ограниченном количестве оставшегося боезапаса.