— Мне нужно отсюда уехать, — прошептала она. — Вы мне поможете?
Взяв девушку за руку, отец Джимми провел ее через кухню, и они спустились в подвал, который служил хранилищем для поломанной мебели, старых церковных скамеек и треснувших скульптур.
Воздух здесь был холодным и затхлым.
Только теперь отец Джимми заговорил с ней:
— Что случилось?
— Разве монсеньор не объяснил вам?
— Он только сказал, что приезжал мистер Витфилд и искал вас здесь. Между вами и Витфилдами якобы произошла ссора, вы расстроились и убежали. Долгое время вы не возвращались, и они стали сильно за вас беспокоиться.
— Беспокоиться? Да им плевать на меня. Они убили бы меня сию же минуту, если бы не ребенок. Они заперли меня в спальне, словно заложницу.
— Успокойтесь, Ханна. Не стоит так преувеличивать.
Даже осуждая ее поступок, Джеймс спрашивал себя, почему он с ней так резок. Ведь он верил каждому ее слову.
— Перестаньте относиться ко мне как к какой-то взбалмошной, неуравновешенной девушке. Я была права, что подозревала их. У меня нет доказательств, но я уверена. Они сами мне все вчера рассказали.
Священник почувствовал, как ком подкатил к горлу.
— Что они вам рассказали?
— Вы подумаете, что я сумасшедшая. Я в этом уверена. Никто не принимает меня всерьез, но мне все равно. Я должна убраться отсюда и спасти своего ребенка. Они скоро придут к вам, надеясь найти меня здесь. А я-то рассчитывала на вашу помощь…
Она хотела уйти, но отец Джимми встал перед лестницей, загородив проход.
— Просто расскажите мне, что вам стало известно. Пожалуйста.
Неожиданно Ханна обнаружила, что не в силах произнести ни слова. Она обняла свой живот и стала покачиваться из стороны в сторону, а с губ ее срывался тихий стон. На глазах у нее появились слезы. Джеймс приблизился к ней и взял за обе руки. Девушка положила голову ему на грудь и горько разрыдалась.
— Что они сказали? — пробормотал он, чувствуя, как ее мягкие волосы касаются его губ.
— Они сказали… что я была избрана. — Ханна чуть подняла голову. — Избрана быть сосудом для второго пришествия.
Позже отец Джимми не сможет описать то чувство, которое охватило его подобно океанской волне, которая накапливает мощь перед тем, как обрушиться на пловца, и бросает его туда-сюда, проходит сквозь его тело, так что на какой-то момент они становятся одним целым. Никогда раньше он не испытывал подобного. У него закружилась голова, и подвал, казалось, на секунду исчез.
Когда же все кончилось и к нему вернулось сознание, Джеймс увидел перед собой лицо Ханны, чьи голубые глаза смотрели прямо на него. Это было самое прекрасное лицо, которое он когда-либо видел.