В конце мая на дворе стояла такая чудесная погода, что было бы непростительно сидеть в четырех стенах. Завтрак добавил Ханне заряд энергии, поэтому она вышла на заднее крыльцо и, завязав шнурки двойной бабочкой, отправилась прогуляться.
Проходя мимо гаража, она увидела работающую в мастерской Джолин.
— Вы когда-нибудь отдыхаете? — крикнула она ей.
— А разве я не говорила? — крикнула в ответ Джолин. — У меня скоро выставка в одной чудной бостонской галерейке.
— Поздравляю! Надеюсь, я могу прийти.
— Я рассчитываю, что вы возглавите мою группу поддержки.
— Заметано… Я тут решила немного пройтись.
— Веселитесь. Внимательно переходите улицу.
«Типичная мама-курица», — подумала Ханна. Но она испытывала искреннюю благодарность к женщине за ее заботу.
Алкот-стрит была тихим местом, спокойствие которой нарушала лишь трескотня газонокосилки, работавшей через несколько дворов дальше, так что тротуар был предоставлен Ханне в полное распоряжение. Дома, расположенные на устремляющихся к горизонту газонах, чем-то пугали девушку. Там, где она жила раньше, на месте, которое занимал один такой дом, могло бы уместиться десять. Но больше всего нескончаемый поток времени чувствовался здесь благодаря деревьям. Многовековые дубы, клены и пихты давным-давно наблюдают, как одно поколение приходит, а другое — уходит. Их постаревшие ветви нависли над этими усадьбами, словно несговорчивая домашняя прислуга, рьяно оберегающая покой своих хозяев.
На углу улицы Ханна увидела знак, указывающий на красное здание современной церкви Ист-Эктона: церковь Дарующей вечный свет Девы Марии. Раскрывшая для прихожан свои объятия огромная статуя Богородицы находилась в переднем дворе. Ее пьедестал окружали кусты роз.
Ханна остановилась, чтобы получше рассмотреть статую, когда толпа хорошо одетых людей хлынула из церкви и стала собираться под портиком. Они оживленно разговаривали, и Ханна ждала, что вслед за ними появятся жених и невеста, чтобы пройти под рисовым дождем. Вместо них вышел священник в окаймленной золотом ризе. За ним следовала супружеская пара. Женщина держала на руках завернутого в белую простыню младенца, а мужчина осторожно направлял ее своей рукой. При их появлении все дружно заохали и заахали, а затем несколько раз сверкнула вспышка фотоаппарата.
Ханна поняла, что здесь происходит крещение.
Чувствуя, что она привлекает внимание, Ханна хотела пройти мимо, но на мгновение ее ноги словно вросли в тротуар. Священник смотрел на нее, и ей показалось, что он даже улыбнулся перед тем, как снова обратить свое внимание на счастливых родителей. Как для священника, то он выглядел чересчур молодым, немногим старше двадцати, а зачесанные вперед коротко стриженные черные волосы делали из него совсем мальчишку. Почувствовав себя еще более неловко, она усилием воли оторвала взгляд от радостной сцены и пошла дальше.