Предложение было сделано небрежным тоном, но она ответила с нескрываемым энтузиазмом:
— Спасибо, с большим удовольствием.
— Как вы понимаете, составление каталогов и тому подобное требует много времени, вот почему отец пригласил Мари Мюрье в качестве секретаря.
— Я и понятия не имела, что ваш отец коллекционировал книги, — заметила Мадлен.
Ей показалось, что по лицу Луи пробежала тень сердитого недоверия и тут же исчезла.
— Вы меня удивили. Я всегда считал, что это известно всем, по крайней мере тем, кто его знал.
— Я же говорила, что не была знакома лично с вашим отцом. Я только слышала о нем.
— Неважно. Если вы с ним занимались одной и той же деятельностью, то должны были быть наслышаны о его увлечении коллекционированием книг.
Мадлен удивилась, почему он так настаивает на своем, и покачала головой.
— Не обязательно. Видите ли, если становится известно, что состоятельный коллекционер интересуется какими-то изданиями, цена на них баснословно вырастает. Поэтому обычно серьезные коллекционеры предпочитают действовать через агентов, оставаясь в тени.
Она не была уверена, что убедила его. Лицо Луи ничего не выражало. Зеленые глаза оставались непроницаемыми, скрывая мысли.
Через минуту он пожал плечами и с легкостью произнес:
— Это разумно, я думаю. Покупка и продажа — это бизнес, не имеет значения, о каком товаре идет речь.
Она успокоилась, ей было приятно, что он согласился с ней. И все-таки почему он ей не поверил? Какая, по его мнению, причина могла заставить ее солгать?
Неожиданно поленья в камине рассыпались, и тысячи искр разлетелись по сторонам. Луи встал и длинными щипцами поправил дрова.
Вернувшись на место, он улыбнулся ей, и почему-то от этой улыбки у нее перехватило дыхание и быстрее застучало сердце.
— Теперь, пожалуй, мы можем вернуться к нашей дискуссии, — сказал он, продолжая улыбаться.
— К нашей дискуссии? — спросила она рассеянно.
— Если помните, мы с вами обсуждали перспективы развлечений на сегодняшний вечер. Мы исключили телевизор, следовательно, осталось два варианта…
— Два?
Он искоса посмотрел на веточку омелы над камином, потом с нескрываемым удовольствием стал наблюдать за румянцем, выступившим на ее щеках.
Стиснув зубы, Мадлен спросила как можно спокойнее:
— Может быть, здесь есть карты или шахматы?
— Раньше были, но понятия не имею, сохранились ли они. — Его лицо внезапно застыло, и он продолжил: — Единственные игры, которые признавал мой отец, это развлечения с женщинами… Или скорее с девчонками, которые годились ему в дочери. — Выражение ее лица заставило его спросить: — Неужели вы не знали?