— Ты могла бы начать новую коллекцию с этого документа, когда откроешь новый магазин…
— Если бы это письмо было моим, я ни за что не продала бы его, — почти сердито бросила она.
Он посмотрел на нее с большим интересом.
— А я думал, что основной смысл твоей деятельности продавать рукописи и делать на этом деньги.
— Конечно, — подтвердила она. — Но, боюсь, я коллекционер по сердечной склонности. Иногда я с болью расставалась с чем-то очень дорогим для себя.
Откинувшись в кресле и скрестив длинные ноги перед камином, он небрежно спросил:
— Например, с какими же?
— Одной из последних вещей, которую я вынуждена была продать, было письмо, написанное другу неким гасконским дворянином де Бержераком.
Луи ничего не ответил, его лицо было напряженным, глаза холодными. Ей стало не по себе.
— Что случилось? Что-то не так?
— Что могло случиться?
— Не знаю, — беспомощно ответила она. — Ты выглядишь таким… сердитым.
— Что стало с твоей коллекцией? — спросил он.
— Все, что оставалось, было продано через агента какому-то частному коллекционеру, — безжизненно ответила она.
— Ты получила за нее ее стоимость?
— Зная, в каком положении я нахожусь, он заставил меня продать ему все за бесценок. — Подняв подбородок, она добавила: — Зато я смогла расплатиться по банковским кредитам и свела концы с концами.
— Значит, после целого года усилий ты осталась практически ни с чем?
— Скорее с потерей, чем ни с чем. Когда я начинала, у меня был небольшой капитал. Теперь его нет.
Луи ничего не ответил, продолжая смотреть на огонь. Их молчание затянулось и стало тягостным. Поэтому Мадлен громко сказала с подчеркнутой легкостью:
— Все это уже в прошлом. Сегодня Рождество, и ты обещал мне веселье.
Он встал.
— Ну что ж. Но сначала положу письмо на место. Или, может, ты передумала и возьмешь его?
— Мне бы очень хотелось, но я не могу.
Он положил письмо на место в шкаф и с улыбкой, сменившей тяжелое выражение, сказал:
— Хорошо. Давай веселиться.
Она улыбнулась ему в ответ, радуясь своей маленькой победе. Однако отблеск в его глазах заставил ее вспомнить, в какие опасные игры она рискует быть вовлеченной.
Он как будто прочитал ее мысли и усмехнулся.
— Мы совсем забыли об одной очень важной вещи, которую я считаю существенной для рождественского стола.
— Что же это? — спросила она в надежде, что он не имеет в виду бренди.
— Мороженое. Ну как, идет?
— Обожаю мороженое.
Он принес фарфоровую вазочку с изображенным на ней драконом.
— Еще с детства я понял, что терпеть не могу женщин, которые не любят мороженое. — С ложкой в руках он встал рядом с ее креслом и сказал: — Открывай рот.