За ужином он вспомнил о сочинении:
- Слушай, золотко, что за парень у тебя в девятом - Миша Левицкий?
- А-а, Миня... А что?
- Ты не читала его сочинение?
- Пока нет, это вчерашние работы; вот завтра провожу тебя и займусь...
- А я днём просматривал их от скуки, заодно и исправлял ошибки...
Марина вспомнила, что Ширинбек в школе отличался отменной грамотностью на уроках русского языка. Она тогда же и позже, в университете, убедилась, что люди нерусской национальности, даже говорящие с акцентом, очень часто оказываются безукоризненно грамотными в письме, не в пример большинству из их окружения с глубокими истинно русскими корнями. Он объяснял тогда, что благодаря бабушке-библиотекарше очень много читал в детстве, и больше зрительно, механически, чем из-за знания грамматических правил, мгновенно улавливал фальшь в написании слов или предложений.
- И что же, у Левицкого много ошибок?! - удивилась Марина.
- Да нет, э-э, только одна, но серьёзная - он пишет то, что думает...
- А-а, вот ты о чём... Знаешь, я уже однажды беседовала с его отцом, ведущим экономистом в системе нефтепереработки, и он уговорил Миню переписать и изменить акценты в сочинении на тему "Моя милиция меня бережёт", - она покачала головой и хмыкнула, видимо вспомнив содержание оригинала, - а что на этот раз?
- Экономист, говоришь? Так значит, на сей раз ты познакомишься заодно с семейными настроениями... Эта работа тоже не для дирекции и инспекции, опять выручай...
- А ведь мальчишка идёт на медаль. Представляешь, если в выпускном сочинении что-то подобное выкинет? Да, я посмотрю, что там. А тебе спасибо за исправления, ты меня здорово разгрузил, оценки я сама проставлю. Слушай, Ширинчик, так ты же минимум четыре раза в месяц сможешь помогать мне с диктантами и сочинениями, и тогда я в твоё отсутствие смогу чаще навещать своих девчонок, а? Буду тебе оставлять, хорошо?
- Конечно, золотко, даже с радостью. И время быстрей пробежит, да...
- Я люблю тебя, - она устроилась у него на коленях, обняла за шею и приблизила к его лицу свои заблестевшие глаза.
- И я тебя, мой добрый ангел, Санта Мария...
...Марина, хоть и бодрилась, но каждое свидание с любимым человеком под семейной крышей всё же омрачалось каким-то дискомфортом. Она не столько беспокоилась о возможном раскрытии их тайны, сколько испытывала уколы совести, когда осознавала, что ещё вчера право находиться в этой комнате, сидеть за этим столом, ласкать её в этой постели принадлежало отцу её детей, а сегодня... Нечто подобное она ощущала в детстве, когда запершись в своей комнате, вместо привычных школьных учебников - истории, географии и других извлекала из своего тайника в книжном шкафу томик Ги де Мопассана, утянутый из отцовского собрания, мысленно превращаясь попеременно в каждую из его знойных героинь, или внимательно разглядывала фигуру микеланджеловского Давида и ей подобные скульптуры и картины в заимствованном там же "Собрании сокровищ Музея Изобразительных искусств им. Пушкина".