Наутро, желая узнать, который час, я полез в кошелек, куда положил часы еще перед тем, как пойти купаться. Но часов в кошельке не было. Деньги остались не тронуты. Я сказал об этом товарищам, и они тоже проверили кошельки, но у них ничего не пропало — ни часы, ни деньги. Они, кажется, сомневались, действительно ли у меня были с собой часы. Я смутился и расстроился, я точно помнил, что часы были.
Через некоторое время на берегу появился человек из местных жителей, кажется, лесничий. Мы рассказали ему о пропаже. Он поинтересовался, не крутился ли здесь мальчик лет восьми. Да, ответили мы, он помогал нам ловить раков, но он был в одних трусах. Где он мог спрятать часы? Лесничий высказал предположение о том, как мальчик закрепил часы на теле, и улыбнулся. Я не поверил. Скорее всего, он бросил часы в кусты и забрал их перед тем, как уйти. Это деревенский воришка, объяснил лесничий. Его пытались лечить, отослали в специнтернат. Он сейчас в деревне на летних каникулах.
Втроем мы пошли в деревню. Дом мальчика разыскали быстро, и он был один в доме.
— Зачем ты взял деньги? — спросил мой приятель сурово.
— Денег я не брал, — заплакал мальчик.
— А где часы? — спросил приятель.
Мальчик принес маленький чемоданчик, который мы тогда называли студенческим, хотя на самом деле студенческим он был разве что до Второй Мировой войны и несколько лет после.
Мы открыли чемоданчик и обнаружили полторы дюжины часов, в том числе и мои. Ремешка на них не было. Он лежал отдельно. Нам самим-то было тогда по двадцать, и мы впервые в жизни оказались в положении воспитателей, объясняющих нормы человеческой морали. Мы напомнили мальчику заповедь «не укради». Мы обещали вернуться и проверить его поведение. Мальчик снова заплакал.
Дома я на всякий случай протер часы и ремешок ваткой, смоченной одеколоном «Гвоздика», запах которого отгоняет комаров. Лет двадцать я не хотел менять эти часы, даже когда они стали врать, дважды упав на пол. Лишь когда они совсем остановились, я с сожалением снял их и положил на дно чемодана, который впоследствии пересек с нами границу. Я совершенно не помню, какие часы были у меня после. До тех часов, которые ношу сейчас. Их подарил мне сын.
Я люблю башню с часами в Яффо — подарок османского султана Абдул-Хамида Второго жителям города. Давно нет султана и нет султаната, а часы есть. И плавящиеся часы на картинах Дали вызывают у меня восхищение. Здесь и главная идея рассказа, которая, может быть, понравится целеустремленному человеку: часы — гораздо больше, чем символ человеческой жизни, они — золотой след гигантской улитки, ползущей к новизне, к совершенству, к бессмертию!