В цитадели пришлось раньше убрать осколки снарядов химических минометов, поэтому, собственно, кроме обломков и попаданий тяжелых орудий можно было увидеть немного. Однако интерес был большой. Также была показана церковь, которая была обставлена как русский кинотеатр и пришла в упадок. Особенно обратили внимание на предпринятый Советами отвод реки в проток с целью: так как река Буг должна была стать границей, добыть расположенный на западе (за Бугом) остров цитадели для Советского государства. Таким образом, оба господина, Гитлер всегда впереди, гуляли 2 часа по цитадели, не разговаривая друг с другом и без свидетельств вежливости. Затем все вернулись на аэродром, где имелся завтрак из походной кухни. Я как раз хотел удалиться, как полковник, который посещал меня раньше в сопровождении полковника Блюментритта и теперь известный мне как полковник Шмундт, адъютант фюрера, последовал за мной и передал требование, что я должен сесть под шатровой крышей фюрера. Там за столом сидели рядом Гитлер и Муссолини. Я должен был сесть за другой стол, рядом с начальником генерального штаба, Кавальеро, спиной к Гитлеру, с итальянским офицером генерального штаба, Кей–телем и Йодлем. Гитлер рассказывал Муссолини о немецком продвижении, которое уже ушло за Смоленск. Я слышал лишь, что Гитлер не признавал Урал ни как преграду, ни как границу Азии. В это время мне стало страшновато перед таким кажущимся рискованным предприятием. Впрочем, Гитлер слушал мои беседы с Кавальеро, причем, проявив, пожалуй, особенный интерес к моим представлениям о будущем Украины. Я описывал мои переживания с этим испытывающим жажду к свободе народом, выступал за их свободу в качестве независимого государства и высказал свое представление, как следует организовать украинцев для защиты их страны.
Я слышал позже от Кейтеля, что Гитлер якобы говорил: этот генерал действительно имеет чутье, пусть работает, но его взгляды были вздором. Я думаю совсем иначе об украинском вопросе. Я не буду себя связывать с заботой о всеобщем будущем.
Не обратив на меня внимания, он снова отбыл теми же самолетами.
3. Область вокруг Брест–Литовска.
В этот период украинцы в моей области действительно мне нравились. Однако из различных местностей я получил сообщения об образовании партизанских групп. Поэтому я был вынужден убедиться в этом лично так часто, как только возможно. Сначала было сообщено, что заражена южная полоса. Она растянулась до Владава (восточнее её). Однако, когда я прибыл, я встретил только абсолютное спокойствие и миролюбие. У моста через Буг стояла охрана — немецкие солдаты пограничной таможни, частично — охраняя отсечный рубеж, частично для предотвращения контрабанды из русской в польскую область и наоборот. Шоссе из Бреста в Влодавку к востоку от Буга, которое когда–то шло вдоль за передовым фронтом Советов, на труднопроходимых участках было накрыто стальными перфорированными плитами, вследствие чего она оставалась в проезжем состоянии. Эти плиты были чрезвычайно практичными, позже они были перевезены грузовиками на восток, чтобы в плохой сезон преодолевать болотистые пространства на магистрали. На юго–востоке дурной славой пользовались населенные пункты Малорита, Ратно, Дивин, юго–восточнее Кобрина и в особенности поля к западу от Малориты по направлению к Бугу.