Падение Берлинской стены (Максимычев) - страница 169

.

Следует заметить, что указанные осложнения не компенсируются получением Германией равноправного статуса в международных делах, которое обещали творцы германского единства. Влиятельный немецкий публицист и политолог Петер Шолль-Латур отмечает в этой связи: «Восстановления полного германского суверенитета за период после падения стены не произошло; он продолжает ущемляться бесчисленными предписаниями Брюсселя, а также Атлантического альянса, которые носят для ФРГ более обязывающий характер, чем для других союзников. Чувство приличия и благодарности по отношению к американскому союзнику мешает включить в повестку дня бундестага требование о скорейшем закрытии военно-воздушных баз США. […] Однако разрешение использовать базы США для бесконтрольных и одиозных промежуточных посадок самолетов ЦРУ, транспортирующих политических заключенных, следовало бы оставить на долю поляков или румын. Надолго с национальной германской точкой зрения несовместимо также наличие на территории ФРГ мощного ядерного арсенала США, распоряжение которым, включая планирование применения, ни в малейшей степени не подлежит согласованию с германским министром обороны. Иными словами: германской внешней политики, которая заслуживала бы этого названия, нет так же, как нет концепции германской стратегии»[200].

Политические круги ФРГ не знают, что предпринять перед лицом столь тяжких для населения отдаленных последствий молниеносно проведенной ими в свое время операции «Воссоединение». В 2009 году та часть германского политического класса, которая ничего не забыла и ничему не научилась, не нашла ничего более подходящего, чем вернуться к «охоте на ведьм», которая помогла 20 лет назад добиться перелома в настроениях населения ГДР. Но «охота на ведьм» – палка о двух концах, поскольку ведет к еще большему расколу общества. Повод для кампании был использован самый ничтожный: случайно выяснилось, что один из рядовых служащих западноберлинской криминальной полиции, ныне давно находящийся на пенсии, являлся непродолжительное время «неформальным сотрудником» (что-то вроде осведомителя) МГБ ГДР, то есть Штази. Немедленно развернулась шумная кампания в печати с требованиями перепроверки прошлого всех государственных служащих любого уровня в «новых землях». Кричащий заголовок газеты «Вельт» за 10 июля 2009 года («Тысячи бывших шпиков штази на государственной службе») должен был задать тон очередному туру политического шабаша. Представители отделений ведомства по использованию архивов МГБ, организаций защитников прав человека, объединений «жертв сталинизма», выступили, как по команде, с призывами довести до конца искоренение агентов «исчадия ада», каким была Штази. В этом истерическом хоре потонули немногие разумные голоса, которые напоминали, что условия объединения Германии предусматривали прием на работу некоторого количества специалистов из ГДР, что каждый отдельный случай такого приема на работу тщательно проверялся, что сейчас вследствие достижения пенсионного возраста число сотрудников из бывшей ГДР составляет единицы и что никого не должно беспокоить, если привратник отделения полиции ФРГ был ранее привратником в Штази. Новоявленные инквизиторы выходят из себя, поскольку все большее число немцев склоняется к мнению, что Штази была обычной секретной службой, какие имеются во всех странах мира, а если открыть архивы любой секретной службы (например, БНД ФРГ), как это было сделано с архивами Штази, то общественность была бы шокирована не меньше, чем в случае с МГБ ГДР.