Проводив учительницу, матушка Имаи почувствовала себя совершенно разбитой. С утра все шло наперекосяк. Эта ужасная сцена между сыном и невесткой… Что теперь будет? Хидео убежал на полчаса раньше обычного, не сказав ни слова. Мисако вообще сегодня еще не выходила, пришлось готовить завтрак. Семья теряет лицо, что уж говорить о каком-то уроке музыки! Она включила телевизор, где шли уроки кулинарии, и устроилась на обычном месте, бессмысленно глядя на экран и утирая лоб платком.
Мисако сбежала вниз, заглянула в столовую, весело пропев: «Доброе утро», и исчезла на кухне. Матушка Имаи с трудом подняла грузное тело из кресла и, переваливаясь на ходу, поспешила следом, вне себя от удивления. Мало того что невестка вырядилась в новый красный шерстяной костюм, так еще и схватила парадные черные туфли на высоком каблуке! Можно подумать, на парадный прием собралась.
— Что это ты так наряжаешься? — подозрительно прищурилась свекровь.
— Мне надо, — был краткий ответ.
— Куда надо?
Мисако натянула черные кожаные перчатки и схватила сумочку.
— Просто надо, — улыбнулась она и шагнула через порог навстречу яркому ноябрьскому солнцу.
Свекровь ошарашенно заморгала.
— Куда ты? — крикнула она вслед.
Раздвижная дверь с силой захлопнулась, колокольчик весело зазвенел. Матушка Имаи упала на стул и залилась слезами.
Утро было таким чудесным, что Мисако решила дойти до станции Сибуя пешком. По пути она зашла в кофейню и позавтракала. Таких кофеен в прошлом году настроили множество, специально к токийской Олимпиаде. Сесть на поезд оказалось легко, час пик уже прошел. Район Маруноути, где работал Хидео, был всего в пятнадцати минутах езды. Глядя в окно, она сжимала в руке губную помаду, поглаживая блестящий черно-золотой колпачок, словно магический талисман.
Поднявшись по трем лестничным пролетам со станции Хибия, Мисако обратила внимание на рекламный плакат в витрине бюро путешествий на углу. Ее сразу потянуло туда словно магнитом. Плакат, изображавший заснеженные вершины гор, приглашал покататься на лыжах в Швейцарии. Лыжи Мисако не интересовали нисколько, однако через минуту она уже стояла перед витриной словно завороженная, вглядываясь сквозь толстое стекло. В глубине зала за столом улыбалась молодая женщина, та самая, которая была с Хидео в тех двух ужасных видениях. Большая грудь, ярко накрашенные чувственные губы — ошибки быть не могло. Женщина вовсю хихикала, беседуя с клиентом. Мисако бросила помаду в сумочку и решительно толкнула стеклянную дверь.
Денек обещал быть жарким. Еще только половина одиннадцатого, а в приемной уже целых три клиента. Ничего удивительного, до Нового года чуть больше месяца, и люди торопятся, планируют свой отдых.