— Разве годовщина твоего деда не в октябре? — удивилась Сатико. — Или это кто-то другой?
— Да, другой, — кивнула Мисако, откусывая бутерброд.
— Родственник?
— Нет. — Мисако вытерла руки салфеткой. — Не родственник, но мне очень важно побывать на церемонии. Я как раз хотела тебе рассказать.
— Даже слушать не хочу! — фыркнула подруга. — Ненавижу все эти похоронные дела! С какой стати современный деловой человек должен думать о мертвых? У нас и без того дел по горло. А ты, вместо того чтобы молиться на могилах, лучше отдохнула бы как следует. Поехали с нами, а? Поиграешь в теннис, пообщаешься. Подумай, кого ты там можешь увидеть! Между прочим, наследный принц встретил свою возлюбленную именно в Каруидзаве.
— Нет, мне лучше дома, — покачала головой Мисако. — Я как раз старомодная японка, которая любит молиться на могилах и есть арбузы на Обон.
— Лично у меня нет времени на дурацкие причуды.
Мисако обиженно поджала губы.
— Для кого причуды, а для кого — священные традиции!
Сатико раздраженно пожала плечами, положила бутерброд и вернулась за стеклянную перегородку. Детская дружба дала очередную трещину.
Они выехали на машине в восемь утра, чтобы избежать мучительной жары в дороге. Урна, завернутая в новое фуросики из белого шелка, надежно помещалась в корзинке на заднем сиденье. Мисако надела черное льняное платье с единственной ниточкой мелкого жемчуга: в кимоно вести машину было бы слишком неудобно.
На этот раз она знала дорогу без всяких карт, помнила все повороты и опасные места, что в отсутствие прежнего попутчика было очень кстати. Тэйсин вел себя как мальчишка, которого впервые в жизни вывезли на экскурсию. Даже ряса не помогала ему сохранять солидный вид. Для монаха наступил великий день, о котором он мечтал так долго. Ему казалось, что с бледно-голубого неба смотрит с улыбкой Учитель. Когда Мисако свернула на грунтовую дорогу, над машиной вдруг показался журавль. Прекрасная белая птица сопровождала их несколько минут. Тэйсин значительно округлил глаза.
— Это дух Учителя, он с нами!
Мисако снисходительно улыбнулась, взглянув на него, как мать на пятилетнего сына. Потом высунулась в окошко и взмахнула рукой.
— Привет, дедушка!
Они остановились передохнуть на галечном пляже у подножия огромной скалы.
— Море сегодня совсем другое, — задумчиво сказала Мисако, глядя вдаль на искрящуюся спокойную воду. — Тогда оно было темное и злое.
Тэйсин достал из рукава рясы шоколадный батончик, разломил и протянул половинку ей.
— Сколько мы уже проехали? — спросил он.
— Примерно полпути. Впереди горы, они вам понравятся.