В то же время гонца надлежит держать на безопасном расстоянии. На костяшках его кулаков набиты подозрительные мозоли, видать, не новичок в цюань-шу. Что ж, попытаемся убить двух птиц одним камнем.
— Цай Ю! — позвал сановник.
Тут же появился секретарь, явно подслушивавший за дверью.
— Ты и телохранитель Шэн покиньте приемную. Находитесь в переднем зале. Если услышите подозрительный шум, немедленно бросайтесь сюда. Повинуйся!
Цай Ю попятился назад и исчез. Хун взял меч, обнажил его и вытянул вперед.
— Приблизься и упрись горлом в острие. При малейшем подозрении я проткну тебе глотку. Рот прикрой ладонями, дабы не осквернять меня своим гнилостным дыханием. Не вздумай напасть, я отлично фехтую. И все мои охранники — носители флага.[198] Излагай послание.
Почувствовав, как острие оцарапало ему кадык, Хуа То сглотнул комок в горле, восстановил душевное равновесие, поднял руки ко рту, так что предплечья оказались по обе стороны лезвия. Вельможа держал меч умело — согнутой рукой, уперев локоть себе в живот. Жаль. Если бы рука была вытянута, она бы вскоре устала и не могла бы сделать быстрый выпад. Тогда оружие представляло бы меньшую опасность.
В Шаолине, развивая скорость, послушников учили ловить голыми руками ядовитых змей и опускающийся на голову разящий клинок. То решил применить великое искусство «Хватать молнию даосскими ладонями». Однако сначала надо отвлечь внимание врага. В схватке это лучше всего делать душераздирующим воплем. Тут же повышать голос нельзя, примчатся стражники.
Самообладание врага разрушается громким криком, власть разума над телом — непонятным словом. Ум отвлекается на разгадывание затемненного смысла и перестает управлять телесными членами.
— О сиятельный, послание начинается так: «Человеческий укус столь же опасен, как укус бешеной собаки».
— Что-что? — спросил донельзя удивленный сановник, и в этот миг Хуа шлепком сдвинул ладони, зажал между ними плоское лезвие, отвел корпус вправо и руками изо всех сил дернул назад и за себя. Старик от неожиданности привстал из кресла и выпустил меч. Мягко роняя оружие на пол, То острым носком сандалии ударил врага в горло — снизу вверх по дуге. Хун Хсиучуан обмяк, как проткнутый костью рыбий плавательный пузырь.
Безопаснее всего было бы прикончить обидчика и уйти. Хуа То не мог так поступить. Слишком долго он готовился к этой встрече, чтобы позволить себе отомстить столь неизобретательно и безвкусно. Сильными ударами по мышцам монах обездвижил врагу руки и ноги. Быстро снял с себя веревку, служившую поясом, обернул вокруг горла старика, скрутил в жгут. Теперь он мог легким движением перекрыть дыхание вельможе и лишить его голоса.