— Нешто ты латынскому горазд?
— Узнал немного в странствиях своих, потом друг на каторге, книгочий, о коем я тебе сказывал, доучил меня. Не мешкая давай упражняться. Через седмицу-другую войско татарское вернется, еще месяц будем до Азова брести, а там и расставание грядет. За полтора-то месяца лишь азы да буки мовы чужеземной освоить мочно…
Никогда еще и ничему не учился Сафонка так истово, как латинскому. Когда изумленный его рвением наставник буквально изнемогал от усталости, ученик продолжал зубрить странно звучащие слова и прерывался лишь для сна и еды.
Не через две, а через три недели вернулся Аллегат-нойон. Будзюкей выехал ему навстречу и по какой-то прихоти захватил Сафонку с собой, на всякий случай дав ему захудалого мерина, который еле тащил на себе тяжелого всадника.
Мурза и его спутники выехали на пригорок и остановились. Подавая приветственный сигнал, загудели большие «певучие» раковины, которые употреблялись как боевые рожки. Будзюкей протянул руку на север.
— Посмотри, гяур, на великое войско и трепещи! — сказал он торжественным тоном.
На горизонте поднималась черная птица-туча, которая росла все больше и больше по мере приближения, наводя ужас. Деревья не настолько густы в лесу, как всадники в поле. Сафонка ведал: видимость обманчива, поганых не так много, как кажется. В походе орда обычно шла фронтом по сто вершников в ряд, что составляло триста лошадей, так как каждый татарин вел рядом с собой двух запасных скакунов. Таким образом, в ширину колонна занимала до тысячи шагов, а в длину простиралась на несколько верст.
И это в случае, если нукеры держались тесно, сбивались в кулак для удара. А когда орда растягивала свои линии, то занимала уже десятки верст. Семен Иванов видел раз стотысячное крымское полчище с тридцатью тьмами[71] коней и говорил сыновьям, что это было самое грозное и изумляющее зрелище в его жизни.
Даже теперь, при приближении в сто раз меньшей орды, у Сафонки дух захватило. Накатила какая-то подавленность, гнетущее ощущение собственной ничтожности, неуверенность в будущем своей страны: силища-то какая прет, одюжит ли ее русский народ?
Впереди колонны ехал нукер и бил в дауылпаз — большой кожаный походный барабан.
Пропустив передовые сотни, Будзюкей поскакал к центру колонны, где находился лашкаркаши — предводитель похода Аллегат-нойон со своими телохранителями-кэшиктенами и свитой. Увидев командующего, почтительно соскочил с лошади, низко поклонился. Аллегат тоже спустился с седла. Они поздоровались по-монгольски: прижались грудью друг к другу. Сопровождавшие нукеры спешились и пали ниц. Сафонка приветствовать ногайского главинника не стал, спрятался за конские крупы, притворяясь, будто держит лошадей. Впрочем, на него никто не обращал внимания.