Казаки помоложе, коим внове было выбираться на простор степной, внимали с радением: пригодится. Опытные же позевывали в кулак, но так, чтобы голова не заметил. Семен Иванов брюзжал про себя: ехать уж больно не хотелось. Шутейное ли дело за две седмицы одолеть полтыщи верст по глухой степи в поисках ворога лютого. Тяжко. Да и сердцем болеть стал он, жаба грудная все чаще дышать не дает.
«Стояти сторожам на сторожах с конь не сседая. А станов им не делати, а огни класть не в одном месте. Коли кашу сварити, и тогды огня в одном месте не класти дважды. А в коем месте кто полдневал, и в том месте не ночевать, а где кто ночевал, и в том месте не полдневати… Сзади крымских людей на сакмы ездити и по сакмам и по станам людей исмечати, да с теми вестми и в другой раз отослати ж своих товарищев в те городы, в которые ближе, чтоб перед воинскими людми в государевы украинные города весть была ранее…»
…Ох, не надо б сейчас в станицу ехать. Гибельно. Худые дела на Руси долгонько уж творятся. Недород, людишки три лета подряд гинули от глада и мора, треть царства Московского вымерла. Отряды разбоев, у коих головил какой-то Хлопко, объявились да побиты в прошлом годе были. У ляхов, глаголют, убиенный царевич Дмитрий Иоаннович воскрес, возжаждал войной идти на незаконного царя Бориса, отцовский престол возвертать. И служба охранная пограничная справляется ныне с небрежением. Ратников мало, припасу боевого и того меньше, жалованья служивым не платят. Не шлют из Москвы ни пополнений, ни хлебов, ни денег. Не до того.
Не люба Семену поездка эта, да поджиться хочется: оскудел он. Казак — и не крестьянин, и не дворянин. Сеет мало, времени нет из-за службы. Слуг на служнем наделе али деловых (для дел), людишек кабальных не имеет. Живет государевым пожалованием. Промыслы рыбьи ли, охотничьи, добыча с боя — единое подспорье хозяйству. А жалованье какой год казна зажимает. Службу же исправлять воевода заставляет и на десятинной пашне барщину нести. Триста десятин отрезали из земельных дач местным казакам и стрельцам, так и пришлось их пахать всем миром. Когда же свои десятины обрабатывать?
Сторожам же воевода хошь не хошь сразу платит из царева кошта. А если дары ему поднести, то совсем не худо платит. Устав приговаривает: «…станичным головам, которые ездят на поле в станицы, давати проезжего по четыре рубли, а детем боярским, которые ездят с ними в станицы, …по два рубля человеку».
Сам-четыре я с сыновьями восемь червонцев-лобанчиков[5] обрету, да за коников ишшо… Семен спрятал довольную улыбку под окладистой бородой, вспомнив о выгодном дельце, которое сумел провернуть. Станичники нуждались в отличных конях, поэтому воеводам украинных городов предписывалось «смотрити накрепко, чтоб у сторожей лошади были добры и ездили б на сторожи о двуконь, на которых бы лошадех мочно, видев крымских людей, уехати, а на худых лошадех однолично на сторожи не отпущати». Служивых, не имевших своих хороших скакунов, обеспечивали станичные головы.